— Что стоишь — говорю — раздевай меня дальше. Я тебя раздеть сегодня не смогу — пошутил так, чтобы успокоить ее. Лена ожила, стала стаскивать с меня одежду и говорит:
— Ой, не беспокойтесь. Я сама разденусь. Как надо? До трусов или совсем?
— Горе ты мое. Будто сейчас мне есть дело до твоих прелестей. Но трусики снять силы у меня хватит.
Стащила рубашку и майку. Я залепил рану пластырем и вколол себе в плечо стимулятор.
— Раздевай меня совсем. И еще мне в душ надо, пахнет от меня потом, как от коня.
Раздела меня до гола и побежала в ванную. Слышу, вода шумит. Пошел и я в ванную, встал под душ. Лена вышла и через некоторое время возвращается с простыней. Вижу, она уже только в трусиках и лифчике. Но и их переодела. В таких дома обычно не ходят. Гарнитур как специально для соблазнения мужа после семейной ссоры. Вышел из под душа. Она на меня простыню накидывает, осторожно так тело вытирает. Боль уже отступила, усталости нет, хочется двигаться и что-то делать. Это стимулятор подействовал. Но это обманчиво, лучше полежать.
— Постели, пожалуйста, постель — кивнула она головой и пошла в комнату.
Я за ней проследовал и, как был завернутый в простыню, сел на постель. Говорю:
— Принеси из моей куртки телефон. Позвонить надо.
Она стоит ко мне вплотную и не уходит. Вспомнил — ждет, что трусики сниму. Потянулся к ней одной правой рукой. Кое-как стянул трусики с попки, опустил до середины бедер. Она их ножками стоптала, встала на колени боком к дивану, спину подставляет. Ясно, ажурный лифчик снять надо, он у нее просто завязан сзади. Снял его, и отправилась Леночка за телефоном. Идет, попочкой на ходу покачивает. Очень мне нравится смотреть, как она голенькая по квартире ходит.
Взял я у нее телефон, вызвал номер Галушки и докладываю:
— Информация получена в полном объеме, но меня подрезали и я залег на грунт до завтрашнего утра. Все передам завтра в 10 утра на нашем месте.
Галушка еще бубнит в телефон. Спрашивает, не прислать ли врача или охрану и где конкретно я нахожусь. А я нахожусь в одном квартале от нашего постоянного места встречи. Я отключился и сунул телефон под подушку. У Лены глаза квадратные, удивленные. Присела около меня на постель, ладошки на бедра положила. Коленки сдвинуты, на лобке короткие еще волосики. Но уже видно, что там у нее волосы очень светлые.
— Можно спросить, Хозяин? Если я не в свое дело лезу, выпорите меня по-настоящему, но ответьте, пожалуйста: вы… Бандит?
— Почему так думаешь?
— Вы ранены, ведете по телефону разговор, который посторонний не поймет. У вас страшный шрам на бедре и наколка тюремная.
Оппаньки! Приехали: Это она моего "Котяру" за тюремную наколку приняла. Показал ей адресную книгу моего телефона. А там абоненты ФСБ и МВД. Это я знаю, что под ФСБ у меня стоит номер ее мобильника, а МВД — номер Наташи. Так я нарочно зашифровал, чтобы о девочках не узнали кому не надо.
— Нет — говорю — я не бандит, не уголовник, а тайный сотрудник ФСБ. Этого никто не должен знать и ты, действительно, влезла не в свое дело. Потому буду вынужден я тебя отшлепать.
Сказал не подумавши, пороть ее просто нет причины. Но у меня в голове шумит от стимулятора — соображаю неважно. Покачала опять попой голенькая Леночка, выходя в прихожую, и сразу же вернулась с ремешком в зубах. Опустилась передо мной на колени, ремешок ртом подает. Ладошки на бедрах, колени раздвинуты. Так было заведено еще в то время, когда школьники над ней издевались и насиловали. Взял я у нее ремешок, отбросил на стол.
— Ремнем пороть не буду, а отшлепаю, как маленькую девочку. Ложись мне лобком на колени. Что-то быстро улеглась она. Ноги свешены вниз. С другой стороны руками в пол упирается, голова почти до земли достает. А пухленькая попочка в потолок смотрит. Погладил я ее ягодички и шлепнул совсем не сильно по каждой из них четыре раза.
— Все! — говорю — Вставай.
А она не поднимается. Низко опущенное лицо ладошками закрыла и вдруг говорит.
— Можно вас попросить?
— В чем дело? Проси.
— Сделайте мне ребеночка. Вы Наташке погрозили сделать, и я тоже хочу. У меня как раз "опасные" дни наступили.
Лица не видно и полное впечатление, что я с ее задницей разговариваю. Слезла она с моих колен и опять стала в стойку. Коленки разведены на ширину плеч, спина прямая, ладошки на бедрах лежат и в глаза мне смотрит. Поза просьбы и унижения.