Жестокие игры (часть VI)

Я часто вспоминал о Лин. Ее соблазнительное молодое тело и роскошная полудевственная попка пленили мое воображение. В тот день, когда я впервые ее увидел, я договорился о встрече у меня дома. Среди моих знакомых в клубе я узнал, что она танцует стриптиз в одном из ночных клубов Бангкока, часто соглашается на частные заказы и обожает сильных и уверенных в себе мужчин. Насчет ее отношения к садистским играм ничего не было известно, но о моих пристрастиях в клубе знали все, и если она согласилась на повторную встречу, значит, все было нормально.

В пятницу вечером, вернувшись домой, я узнал от Ларисы о ее звонке и о том, что они договорились на субботу. К вечеру субботы все было готово к визиту гостьи. Лариса пожелала принять деятельное участие в нашем развлечении, и мы долго спорили, что же именно сделать с нашей очаровательной визитершей. Лариса настаивала на жестком сексе со мной, после чего за жертву, вооружившись плеткой, возьмется она. Мне же тоже хотелось как следует отхлестать Лин, особенное внимание уделив пленившим мое воображение ягодицам. В конце концов мы решили сделать оригинальнее и написали названия всех своих любимых игр на кусочках картона, которые должна была вытягивать вслепую сама Лин.

Точно в условленное время раздался звонок в дверь, и мы поспешили открыть. Лин в шикарном вечернем платье с открытыми плечами, глубоким вырезом и открытыми до середины бедра прелестными ножками выглядела сногсшибательно. Ее черные глаза были красиво обведены тушью, а кроваво-красный цвет помады придавал сходство с попробовавшей чьей-то крови вампиршей. Мы предложили ей легкий ужин с бокалом красного вина, она не отказалась, и мы прошли в гостиную, где был заранее накрыт стол. В ходе легкой непринужденной беседы мы с помощью хитрых дипломатичных вопросов выяснили, насколько далеко мы можем себе позволить зайти. Оказалось — нам будет позволено все, лишь бы она смогла самостоятельно уйти от нас. Об этом нужно было подписать специальный контракт — обычное дело для всех частных вечеринок, организующихся внутри клуба. Но потом Лин, кокетливо поглядывая на меня и аккуратно коснувшись под столом моей ноги, сказала, что за немаленькую сумму мы можем позволить себе не столь сильно заботиться о ее здоровье. После этих слов Лариса плотоядно заулыбалась, я же почувствовал приятную тяжесть внизу живота.

Обговаривание суммы было само по себе весьма возбуждающим. В итоге мы сошлись на двадцати пяти тысячах долларов. Чек на эту сумму был тут же выписан, и Лин, слегка нарушив правила, сразу же написала в контракте, что не имеет к нам никаких претензий. После чего она стала нашей на все оговоренное там время, то есть на весь вечер и ночь.

Мы провели нашу гостью наверх, в нашу спальню, где все было приготовлено для вечернего развлечения. Наша кровать, отодвинутая к стене, освободила место для нашего любимого станка с зажимами для рук и ног. Стальные кольца с кожаными ремнями зловеще поблескивали в приглушенном свете настольных ламп. На журнальном столике в углу лежало несколько ремней разной толщины и ширины, все из высококачественной жесткой резины. Особенно мне нравился один, коротенький, но скрученный из нескольких переплетающихся полосок, которые причиняли дополнительные страдания. Его-то я и хотел опробовать сегодняшним вечером.

Лин застыла в дверях, рассматривая зловещую обстановку в комнате. Непосвященному человеку могло показаться, что она в ужасе. Ларисе пришлось втолкнуть ее в спальню и плотно прикрыть за собой дверь.

Я властно взял ее за руку и подвел к поджидавшей ее дыбе. Преодолевая вялое сопротивление, я крепко обнял ее и слегка укусил за мочку уха. Лариса тем временем, приблизившись сзади, ловко расстегнула пуговички на ее платье. Мне оставалось лишь провести руками по ее плечам — и оно бесформенной массой упало к ее ногам.

Под платьем у Лин почти ничего не было. Узенький черный лифчик, едва-едва прикрывавший выпуклые соски, и символический квадратик трусиков, удерживаемый двумя тоненькими ниточками. Бедра Лин были весьма полными, хотя ощущения лишнего веса не было, и они врезались в них, оставив легкие розовые полосочки. Талия в два обхвата моих ладоней поражала воображение. Даже Лариса, сохранившая стройность восемнадцатилетней гимнастки (но отнюдь не хрупкость!) не могла похвастать столь узкой талией. А когда я положил ладони на роскошные ягодицы Лин, то чуть не взвыл от наслаждения. Их нежность и податливость могли свести с ума кого угодно. Лин повела тазом мне навстречу и уперлась лобком в мой оттопыривавший штаны на добрых десять сантиметров член. Лишь колоссальным усилием воли я заставил себя тут же не повалить ее на кровать.

Лариса тем временем, деловито повозившись с зажимами на дыбе, поманила Лин пальчиком к себе. Прелестная азиаточка послушно подошла. Вдвоем с Ларисой мы за считанные секунды распяли ее, оставив свободными только правую руку и голову, после чего зафиксировали наклонную подвижную доску в почти горизонтальном положении. Затем Лариса, удачно вжившаяся в роль моей ассистентки, принесла корзинку с квадратиками картона, на которых было написано, чему предстоит подвергнуться нашей жертве в этот вечер. Лин долго шарила в ней свободной рукой, наконец вытащила один, прочитала и весело взвизгнула. Я посмотрел через ее изящную спинку на надпись. Она гласила — "выдержать пятьдесят ударов без крика. Орудие наказания выбрать самой". Хм… похоже, что скоро она начнет визжать по-другому.

— Ты находишь это забавным? — осведомилась Лариса, которую, похоже, посетила такая же мысль. Размахнувшись, она залепила ей такую пощечину, что голова девушки качнулась вбок. Не давая опомниться, она тут же повторила оплеуху с другой стороны. — Только попробуй пикнуть, и я тебя отделаю так, что полгода будешь спать только на животе!

Ей без труда удавалось разыгрывать из себя злую стерву-садистку, и я сделал себе заметку в памяти, что неплохо было бы подарить ей на приближавшийся день рождения красивого молодого парня, прикованного вот таким же способом. И как приложение к подарку — какую-нибудь изящную плетку. А еще лучше — искусственный член побольше.

Лариса тем временем кивнула на журнальный столик:

— Выбирай, и поживее!

Лин, моргая после пощечин, всмотрелась в разложенные ремни. Ее глаза расширились, то ли от ужаса, то ли от богатства выбора.

— Вон тот, без пряжки который, — проговорила она, разумно предполагая, что удары таким ремнем ей будет проще перенести.

— Я так и думала, — кивнула Лариса и подошла к столику, — только ты упустила из вижу, что я специально его так положила, чтобы пряжка была незаметна. Какой же ремень может быть без пряжки? — злорадно добавила она.

Я мысленно зааплодировал. Лариса подошла ко мне и ласково обняла.

— Думаю, будет справедливым разделить пятьдесят ударов пополам. Что скажешь? — проворковала она.

— Согласен, — ответил я и нежно поцеловал ее в губы. — Начинай. Только не увлекайся. И… попочку ее пока не трогай. Хорошо?

— Хочу, чтобы ты знала, — зловеще процедила Лариса, проводя холодным металлом увесистой пряжки по обнаженным ягодицам жертвы, испуганно вздрогнувшим от этого прикосновения, — как только ты закричишь, оставшиеся удары тебе будут нанесены именно тем, чего ты так боишься. Так что терпи… если сможешь. Ведь я буду стараться.

Лин вся напряглась, что было явной ошибкой, и уставилась в одну точку. Лариса сложила ремень вдвое, перехватила поудобнее и хлестнула ее поперек спины. Удар был хорош, на теле тут же вспухла розовая полоса. Моя жена не торопилась наносить второй удар, рассматривая, как место первого постепенно наливается красным цветом.

— Мы ведь никуда не спешим, правда? — осведомилась она и тут же обрушила на плечи Лин второй удар. Девушка еле слышно застонала. Лариса действительно не собиралась щадить ее, рассчитывая вырвать крик уже после десяти ударов. Но этого ей не удалось. После каждого удара Лин только протяжно стонала и скрипела зубами. Тогда в одиннадцатый удар Лариса вложила всю силу, вдобавок закрутив ремень по замысловатой траектории, от чего он поразил не только покрасневшую спинку жертвы, но и часть груди, расплывшейся под весом вдавленного в дыбу тела. Лин взвизгнула на всю комнату и тут же стала умолять пощадить ее. Но правила игры были неумолимы.

— Остальные четырнадцать ударов ты получишь пряжкой, радость моя, — сообщила она распластанной беспомощной девушке, перехватывая ремень поудобнее, — зато теперь ты можешь вопить сколько душа пожелает. Нам это даже нравится.

После первого удара, пришедшегося чуть выше изящной талии, Лин вытаращила глаза, разразилась отчаянными воплями и задергалась от невыносимой боли. Я дал Ларисе знак поумерить свой пыл, но она не обратила внимания. После второго удара Лин разрыдалась во весь голос. Красные бляшки, мгновенно проступавшие на ее нежной коже цвета спелого абрикоса, постепенно наливались кровью. Лариса, немного выждав, ударила в третий раз, намного слабее, попав по налитому бедру. Лин только всхлипнула, сжав кулачки до хруста в суставах. Лариса пожалела Лин, и она вытерпела все остальные удары почти без криков. Но на следы от первых двух было жутко смотреть.

Лариса передала ремень мне и коварно зажала между своих стройных бедер мой член, который я уже давно выпустил на свободу по причине его полнейшей неугомонности. От неожиданного удовольствия я взвыл, словно сам схлопотал по заднице, и в ответ обнял Ларису. Она проворными движениями помогла мне освободиться от остатков одежды и недвусмысленно подтолкнула к Лин.

Еще двадцать пять ударов пряжкой она бы точно не выдержала, поэтому я, немного нарушив первоначальные условия, снова свернул ремень вдвое. Ее полные упругие и доселе нетронутые нами ягодицы притягивали мой взгляд (и не только его). Они выглядели такими беззащитными и манящими, что я, не думая о последствиях, от души впечатал в них жесткую кожу ремня. Лин снова захлебнулась собственными слезами, зашлась в крике и рванулась так, что затряслась вся стальная конструкция. Поперек ее чудесной попки заалела широкая красная полоса. Не обращая внимания на вопли, я продолжал хлестать ее по столь желанному месту, стараясь, чтобы полосы ложились примерно на равном расстоянии одна от другой. Мне это удалось, и после десятого удара на попочке Лин вырисовывалась почти идеально ровная "зебра". Ее исполосованные ремнем плечи сотрясались от рыданий. Одиннадцатый удар я намеренно сделал особо жестоким, с удовольствием полюбовавшись, как девушка выгнулась дугой и разразилась длинным протяжным стоном с весьма эротичным придыханием. Поперек десяти полос вспухла еще одна, гораздо более насыщенного красного цвета с оттенком черного, по краям которой проступили алые бусинки крови.

*****

Больше я не мог сдерживаться. Бросив ремень на пол, я шагнул к Лин и решительно взялся руками за ее горячие гладкие бедра. Лариса расторопно подрегулировала рычаги, так что неотразимая попка Лин оказалась на нужной мне высоте. Я без всякой подготовки вонзился в ее лоно, которое благодарно приняло мой член, окутав непередаваемой влажной теплотой. Головка тут же уперлась в матку, и Лин снова взвизгнула, испытав другую разновидность боли. Но мой напор был неотразим, и постепенно ее лоно приобрело более-менее приемлемые для меня очертания. Я стал двигаться более активно, помогая себе руками и нанизывая податливое разгоряченное тело Лин на свой член. Лариса плотоядно наблюдала за нами. Внезапно она подхватила с пола ремень и встала сбоку от жертвы.

— Ты разве не видишь, что ему так неудобно? — прошипела она и тут же вытянула ее поперек спинки, — двигайся сама, чтобы у него были свободны руки!

Лин покорно заерзала мне навстречу, пытаясь уловить нужный мне ритм. Она оказалась понятливой ученицей, и вскоре я снял руки с ее бедер и обхватил ее замечательные упругие груди. Соски стояли колом, выдавая немалую степень возбуждения. Лариса тем временем вновь обожгла Лин ударом по плечам: ей показалось, что она недостаточно быстро подмахивала мне. А быстро бы и не получилось — сейчас, когда я почти лег ей на талию, каждое прикосновение к моему телу израненных участков ее тела причиняло дополнительные мучения. Но Лин старалась, как могла, выкручивая талию таким образом, чтобы двигаться из стороны в сторону и меньше соприкасаться со мной выпоротыми частями тела.

Наконец я почувствовал, что момент кульминации близок. Мои руки еще сильнее обхватили раскачивающиеся в такт нашим совместным усилиям груди молодой азиатки, а движения приобрели скорость отбойного молотка. Я постарался войти в лоно Лин до предела, и мне это удалось. Взорвавшись обильными разрядами на глубине двадцати пяти с небольшим сантиметров, я еще долго не выпускал из объятий ее роскошное тело, продолжая совершать затухающие колебательные движения в ее залитых моим соком глубинах.

Наконец я извлек своего красавца, почти не уменьшившегося в размерах, наружу и устало опустился в кресло, стирая со своего живота пот и кровь Лин. Лариса подошла ко мне, по пути звонко шлепнув по ягодицам вздрогнувшую и слабо застонавшую девушку и, бесцеремонно впившись мне в губы долгим поцелуем, снова заставила мой увядающий член принять своей рабочий объем. Затем, мягко отстранившись, помахала перед моим носом большим черным искусственным членом с застежкой.

— Я подготовлю для тебя ее попку, — прошептала она мне на ухо, — а ты потом займешься ей сам.

Пристегнув член к своей талии, она решительно подошла к столику и выбрала из разложенных там орудий наказания уже упомянутый мною скрученный ремень. Затем, покачивая гибкой резиной пристегнутого члена, изящно продефилировала в поле зрения Лин и остановилась как раз перед ее лицом.

— Наверное, его нужно хорошенько смазать, как думаешь? — обратилась она к девушке, покорно ожидавшей своей незавидной участи.

Добавить комментарий