— Ну ребятушки, — послышался голос стратега. Краем глаза Лисий видел, как тот зашнуровывает сандалии и встает.
Лисию было легко, он чувствовал себя молодым львом, он вскочил, надел прочный круглый щит, схватил в руку острое копье и брякнул их друг о друга. Он был снова готов.
— Вперед! — приказал Перикл.
О, сладкое слово "вперед". Необула будто молодая козочка поскакала по камням вверх и перед Лисием замелькали упругие бедрышки. За то, что существует в этом мире эта нежная бархатная спинка — он готов был быть богом. Он готов был разить непонятное.
Лисий поднял взгляд на самую верхушку горы, что была окутана облачной дымкой, сквозь которую белел снег, и вдруг со всею отчетливостью понял бессмысленность их затеи. Справа и слева от пробитой тропы даже смотреть было страшно — в тех густых зарослях жило непонятное, которое нельзя было познавать сверх меры, а значит направо и налево путь закрыт на бесконечность веков. А через заснеженную вершину идти глупо, да и зачем в конце концов, еще неизвестно, есть ли там продолжение мира. В долине же жизнь уже устроена, и что тесно, то, призадуматься, мелочь.
Вдруг из-под травы сверкнул предмет. Лисий нагнулся и взял его в руки — с идеально ровными краями. Артефакт! Предмет очевидно искусственный, но неизвестного назначения и происхождения.
— Стойте все!
Перикл подошел к нему и взял артефакт в свою ладонь. "Уже так близко?"- молчаливо спросил он и сам же вслух ответил:
— Непонятное подступает. Мы находим его все ближе и ближе. О, горе гражданам!
Поднялся вдруг холодный ветер. На небе внезапно засобирались тучи, все больше заслоняя светило. Кожа покрылась гусиными пупырышками. Тугой кулак воздуха сбил Лисия с ног; падая, он увидел как молния бьет в Лисандра, а из чащи выскакивают огненные чертики, устраивая летящую пляску смерти вкруг храбрых легионеров. Перикл метко разит их мечом, но фантомов миллиарды, весь мир превратился в живое трепещущее месиво и они валят Перикла с ног, набрасываются и Перикл исчезает под грудами их тел. Лисий хочет участвовать в битве, но пригвожден к земле невидимой тяжестью и, едва дыша, ощущает будто тело хлещут бичами, а потом высасывают из него энергию. Он не слышит душераздирающего крика — это Сафо за волосы волокут по воздуху и она исчезает среди деревьев леса.
Снова проигрыш. Ах как хочется плакать в бессилии своем перед всесокрушающей неизвестностью и соленые слезы катятся у него по щекам.
Когда Лисия освободили, он был ненужен. Все вокруг исчезло — и демоны, и легионеры. Тихо подошла вся растрепанная Необула. Слезы катились у нее не только по щекам и подбородку, но и по груди и даже по животу.
— Мамочки, — еле слышно прошептала она и упала на Лисия и разрыдалась. — Никого… страшно как… совсем никого…
Лисий нежно обнял ее, приходя в себя. Копил новую энергию и так они лежали долго-долго, едва согревая друг друга. Потом он раскрыл ее и стал гладить — по встрепанным волосам, по шее, по ложбинке между двумя холмами и так до кончиков окоченевших пальцев на ногах гладил, разгоняя кровь.
— Пойдем, Необула, — стал шептать он. — Пойдем вниз.