Впрочем, можно сделать небольшой перерыв. В этой игре меня не следует возбуждать слишком сильно, хотя сейчас уже слишком сильно. Вот, в который раз все получается не так, как задумано, но кто бы рядом со мной не потерял голову… Ты слегка отстраняешься от меня, и уже спокойно, двумя руками расстегиваешь лифчик. Потом соображаешь, что теперь то можно было бы поиграться и не снимая его. Поэтому ты некоторое время ласкаешь мою грудь сквозь лифчик, довольно плотный снизу с легкими кружавчиками сверху, это создает забавные контрасты. Потом ты отдергиваешь его вниз и, конечно же, первым делом начинаешь теребить соски. Потом обхватываешь всю грудь ладонями, мнешь ее, возбуждение в тебе опять нарастает, сразу, щелчком. Ты опять начинаешь тереться о мою попу, просовываешь одну руку в трусы — всю эту паузу я держала подол платья задранным. И, наконец, соображаешь, что сдерживаться тебе не надо, в этой игре все можно делать быстро, и ты уже давно мог овладеть мной. Ты подводишь меня к столу, наклоняешь вперед, я ложусь на него руками и головой. Ты задираешь платье, я прогибаюсь и тру ногами друг о друга. При этом попка слега ходит из стороны в сторону, ты возбуждаешься и уже хочешь просто наброситься на меня. Но останавливаешься, ты понимаешь, что я специально дразню тебя, и, рассмеявшись, слегка шлепаешь меня по попке. Потом спускаешь трусы и немного раздвигаешь мне ноги. О, этот вид! Торчащая вверх попка, набухшие и влажные половые губы между полноватыми ляжками, розочка ануса, и главное, ощущение доступности и ожидания… Запах удовольствия…
Ты опять попробовал не торопиться. Не спеша снял брюки. Расстегнул рубашку. Подошел, погладил мою попку. Провел пальцами по половым губам, тебе нравится это ощущение упругой и ждущей плоти. Немного погладил — и они откликнулись, набухли еще, и вход во влагалище слегка приоткрылся… Да… этот вид достоин пера художника, только вот какой дурак при этом будет держаться за перо? Ты уже держишься за свой член, который, как магнитом, тянется к этому горячему и темному отверстию. Но это еще не все. Есть еще одна "домашняя заготовка". На журнальном столике заваренный чайник под салфеткой, твой стакан в подстаканнике и чашка для меня… Присев на кресло ты наливаешь себе душистого напитка и делаешь глоток, любуясь моим видом — снизу даже интереснее.
Потом подходишь ко мне, ставишь стакан на этажерку для цветов, случайно (?) оказавшуюся рядом, и медленно погружаешь головку члена в щелочку между влажными губами. Останавливаешься, прислушиваясь к ощущениям, берешь стакан и делаешь еще несколько глотков. Горячая жидкость в желудке и горячая плоть вокруг члена удивительным образом перекликаются, твое возбуждение растет, член набухает еще больше и становится каменным, отзываясь болью. Ты просовываешь его до конца, Делаешь еще глоток. Потом медленно начинаешь водить туда-сюда, ощущая горячее и бархатное прикосновение. Каждый глоток чая добавляет желания и возбуждения, нарочитая медленность движения распаляет тебя. Но, оказывается, и меня тоже. Мой легкий стон — в нарушение правил игры — уже бросает тебя в жар, и, поставив стакан, ты крепко берешь меня за бедра. Еще пять секунд паузы — и вот ты уже начинаешь медленные, но глубокие движения. Удары становятся чаще, нарушая тишину, по комнате разносятся шлепки твоего тела о мою попу. Как я люблю эти звуки! С каждым ударом ты пытаешься ввинтиться в меня, "достать до гланд", как я выражаюсь, бархатное прикосновение влагалища смешивается с болью в перенапряженном члене, но какое это наслаждение! Мне приходится все сильнее упираться в стол, чтобы противостоять твоим толчкам, ты видишь в зеркале серванта, как я, раскачиваясь, скольжу туда-сюда по столу, и тут ты хочешь увидеть, как при этом раскачиваются мои груди.
Ты останавливаешься и, приподнимая меня, опять добираешься до груди одной рукой, а второй начинаешь снимать платье с моих рук. Я догадываюсь, чего ты хочешь, и снимаю его сама, а ты тем временем теребишь мои грудки. Но эта игра уже не так интересна, и как только платье снято ты опять начинаешь бешено насаживать меня на свой кол, одним глазом наблюдая при этом, как размашисто трепыхаются мои груди. Но вскоре забываешь об этом, ощущения в распаленном члене закрывают все остальное, и в какой-то очередной толчок, когда головка упирается в мою матку, из нее выскакивает горячая струя, обжигая тебя еще и изнутри, и ты продолжаешь бить и бить, с рычанием, нарушая "обет молчания"…