Я ставлю Ингу "в позу" — лицом в одеяло. Ее тело податливо в моих руках, она сама торопится встать так, как нужно мне: задирает свою пятую точку. Я вонзаюсь в нее. Инга расслабила попу и подается мне навстречу, завела руки назад и растягивает ягодицы в стороны, чтобы муженьку было удобно ее в попку поиметь. Все выше поднимается Инга свой зад, все ближе я к финишу. Наконец, выдергиваю член и изливаюсь на высоко поднятую попку. Сперма течет по ягодицам, по ложбинке между ними. Усталые, опустошенные идем купаться.
— Так тебе ни одна студенточка не сделает, — говорит удовлетворенно Инга.
Глупая, до сих пор боится, что променяю ее на какую-нибудь красотку. Не бойся, не променяю: ради тех спущенных с девочки студентки штанишек, ради сладких постельных утех, ради наших деточек. Если Тамара воплощала тип "тургеневской девушки" , то Инга, несомненно, относится к категории "утоли мои печали" — самому востребованному во все времена типу женщины. Она неприхотливая, добра, родилась для того, чтобы выйти замуж и свить семейное гнездо. В постели Инга старательна и стремится исполнить любое желание мужа.
Три года у нас не получалось завести ребенка и она очень переживала. Зато сколько было радости, когда Инга превратилась в шарик на тонких ножках. Первого "пузожителя" мы ждали с трепетом, моя женушка волновалась, что будет мало молока. "Помассируй меня" — просила Инга и я гладил, легонько мял ее грудочки, щипал и тянул за соски. Инга закрывала глаза и шептала как волшебный заговор: "Пусть титички станут сисичками".
Теперь, после рождения детей, Инга с нами не ездит. Но все так же мальчики и девочки выходят на завтрак в пляжных костюмах, в таком же виде работают, а вечером отправляются купаться на реку. Только у ночного костра сидят мои студиозусы в брюках и рубашках. И я, молодой перспективный доцент, с ними пою песни под гитару, травлю байки (не совсем приличные) . Молодежь просит:
— Шеф, расскажите байку.
— Ладно, — говорю я, — только прошу скромных девушек не падать в обморок. — Дружное ржание подтверждает, что скромные у нас не водятся. — Слушайте. Приходит студентка на прием к врачу гинекологу. Врач совсем молодой, с простуженным горлом, потому говорит шепотом. Держась за гортань, шепчет студентке: "Заходите за ширму и раздевайтесь, снимайте все ниже пояса". Девица за ширмой разделась, выглядывает, видит, что врач одет, и шепчет: "А вы"?
Студенты покатываются от хохота, девочки смотрят на меня влюбленными глазами. Почти каждый сезон две-три из них влюбляются в меня. Для таких рассказываю байку, но без упоминания имен персонажей:
— В экспедиции вроде нашей, а может у геодезистов или почвоведов (они тоже летом раздетыми работают) , влюбилась студентка в преподавателя. Улучила момент, подходит во всей красоте почти голого тела и говорит: "Я вас люблю". Преподаватель отвечает: "Снимай трусики". Девица таращит глаза и начинает спускать последнюю защиту. А он продолжает: "Теперь садись попой в крапиву — сразу любовь пойдет".
Скажу честно, мне приятно смотреть на девичьи задочки, обтянутые трусиками. Они, паршивки, это заметили и наиболее отчаянные девицы ходят в стрингах, которые сзади образуют пересечение буквой "T" всего из трёх узких полосок ткани и полностью открывают ягодицы. Идет такая аппетитная дева по раскопу, ягодицами покачивает, привлекает внимание молодых парней к своей "визитной карточке". Я живу, как в малиннике, но ничего лишнего не позволяю, за все годы не трахнул ни одной глупой девицы. Только раз пощупал студенточку, и то по необходимости.
Штатной поварихи у нас нет и девицы куховарят по очереди. Дни жаркие, а тут еще от костра пышит. Вот и обгорела до волдырей очередная повариха и не только спину и руки обожгла, но и ляжки — особенно с внутренней стороны, где кожа тонкая. Не верите? Сам бы не поверил в такое, но случилось и требуется первая помощь. При таких солнечных ожогах первое средство намазать означенные места сметаной — очень хорошо помогает. Послал в село за сметаной самого быстроногого парня.
— Километр туда, километр обратно, найти, у кого есть сметана, купить и мигом быть здесь.
Вечером призвал обожженную в нашу столовую, а за ней и любопытные потянулись. Подлежащая лечению девица в самом соку, в нужных местах все у нее кругленькое. Говорю ей:
— Ложись на стол.
Девица, как ходила днем, в маленьком лифчике и стрингах укладывается спиной на столешницу. Набираю рукой сметану и смазываю обгорелые плечи и живот.
— Теперь, — говорю, — раздвинь ноги.
Под шутки окружающих она раздвинула ножки и развела коленки. Картинка получается соблазнительная. Нежно смазываю внутреннюю поверхность ляжек, касаюсь пальцами границы трусиков между ее ножек. Девица лежит спокойно, не дергается под моими руками.
*****
— Теперь встань на четвереньки.
Стоит она раком, а я быстренько смазываю сметаной спину и слишком долго втираю ее в ягодицы. Тут из толпы зрителей раздается голосок:
— Я тоже обгорела, смажьте меня в этом месте.
— Только сметаны принеси, эта кончается — отвечаю ей не оглядываясь, не выясняя, которая из студенток желает почувствовать мои руки на своих округлостях.
Это была единственная вольность, которую я допустил за все годы экспедиционной работы. Я нормальный человек и мои недостатки соответствуют моему возрасту. Мое любование телами студенточек носит чисто эстетический характер. Я не сексуальный маньяк, а добросовестный ученый, научный результат для меня всего важнее, — Die Wissenschaft? ber alles — как говорят немцы. И со студентов результат их работы спрашиваю строго, даже свирепо. Когда они оправдываются и говорят, что только НЕМНОГО ОШИБЛИСЬ, я грубо обрываю разгильдяев:
— Запомните: невозможно быть НЕМНОГО БЕРЕМЕННОЙ. Или вы приносите мне результат научного исследования, или подлог, туфту, говоря вашим языком.