И подает мне новую рубашку, поневу и головной платок, который мужатые бабы носят.
Потом поманил бабушку, которая тоже рабскую рубаху носила.
— Объявляю бабушку моей жены свободной, жить ей в моей усадьбе.
И ей подает одежду свободной женщины.
Вначале Великая Матерь мне не благоволила и первые двое детишек вы были, доченьки. А муж сыночка ждал. Я боялась, прогневается он за то, что не рожаю сыновей. Всякие страсти мне мерещились: осердится и продаст такую жену на торгу. Это корова хороша, когда телочек приносит, а от бабы сыночков ждут. Думала я, какому богу поклониться, чтобы родился мальчик. Бабушка насоветовала мне пойти к тайному кумиру Ярилы, что женщину и мужчину жаркими объятьями соединяет. Рассказала она, что и как у Ярилы делать. Туда ходят только мужатые бабы с великими просьбами, а мужчинам и девушкам путь к нему заказан. Страшное место, лучше бы вам, внученьки не настала такая нужда поклониться Яриле.
Пришла я к тайной избушке за Черным лесом, кругом снег чистый, давненько ни одна баба не приходила сюда. Постучала в дверь.
— Ярила-батюшка, наполни мужа страстью, помоги мне родить сыночка — и вошла:
Принесенными с собой горячими угольями своего очага разожгла огонь в печи, затеплила светильники с жиром. Огляделась. В красном углу стоит дубовый чурбан Ярилы ростом под потолок. Член-уд вперед торчит, толстый как полено и длинной больше руки. Поклонилась кумиру, поцеловала член-уд в самый кончик, откуда у мужчины семя течет. Потом намазала его чистым медом и крепкой брагой. Огонь в печи гудит, дым под потолком стелется и уходит в продухи под крышей. Тепло в избе стало, можно действо свершать.
Под взглядом Ярилы разделась я до гола, взяла из стоящей на столе чашки сушеные коренья, положила их в рот и запила принесенной брагой. Жую, грызу коренья и чудится мне, что глаза Ярилы разгораются, он руки ко мне тянет. Подошла к нему и села верхом на Ярилин член-уд, трусь об него. Многие бабы до меня тайно справляли ярилино действо и дерево стало гладким-гладким. Прижалась я задом к животу истукана и легла вдоль его члена. Мои ноги, руки и сиси по бокам ярилиного уда свисают. Сквозь истому чувствую, легли деревянные пальцы на мой зад, погладили и сдавили его половинки. Вот раздвигает Ярила заветные женские складочки и начинает вторгаться в меня толстый как полено и такой горячий член. Страх меня обуял, и закричала я от боли:
— Ой, больно! Батюшка Ярила, отпусти меня глупую, я лучше домой пойду.
А в ответ громкий хохот раздался. От боли и страха я сомлела и не помню, что было дальше. Пришла в себя, лежу у ног истукана. Встала, поклонилась ему и опять поцеловала конец члена-уда.
*****
— Спасибо тебе, Ярила, что мной не побрезговал.
Оделась и пошла домой. Бегу через лес, как на крыльях лечу, и думаю "теперь рожу мальчика".
На Ярилу крепко надеялась, но и сама я всячески старалась мужа ублажить. Только бы он мой порог переступил, пришел ночевать в мою избу. Бывало, войдет он ко мне вечером, я поневу сразу сниму, рубашку подниму до пояса. Будто девушка молодая готовится, чтобы ей кровь разогнали. Так и хлопочу по избе, мелькаю голым задом и передом, ляжками поигрываю.
Ох, и любил он посмотреть на меня такую: Посадит меня голым задом на колени и позволит завязки на рукавах его рубашки развязать, оказать тем женскую ласку. А сам уже на моем вороте завязки распустил и сисю молочную достал. Гладит ее и сосок целует.
— Муженек ладушка, — шепчу ему на ухо — вторая сися обижается.
Он и вторую выпростает и с ней игры заведет. У мужей словенских такого не было, чтобы сисю жены в сосок целовать, только Воин своим женам такую ласку оказывал. Другие мужики только мнут сисички, да так, что молоко из них выступает.
От ласки мужа я сомлею и начну ляжки раздвигать. Тут ему самое время повалить меня на лавочку и наполнить мой живот деточкой. И еще, спасибо Елене-рабыне, научилась меня ноги на плечи мужу закидывать, и на четвереньки под ним становится.
Первые сыночки Воина уже женаты. И все жен голубят, целуют в сосочки сисей, а те под ними ноги высоко задирают и на плечи закидывают. Такое только у потомков нашего мужа водится. Многие девушки хотели бы за его сыновей выйти замуж, пусть даже третьей или четвертой женой. Род-то наш славный и богатый. Так они открыто парням говорят на вечерках "хочу ноги жениху на плечи закинуть". То и значило: не пойду ни за кого, кроме потомка Воина.
Третьим родился у меня мальчик. И еще многих деточек родила. Очень родами Елена с бабушкой мне помогали. А муж мой Воин честь большую мне оказал. Каждый раз, когда я в бане рожала, он вокруг с мечом ходил, отгонял от нас злую силу. Давно это было, доченьки.
История с Ладой
Не дожидаясь конца пира, я отправился спать. В дверях клетушки стоит раба Елена, меня поджидает.
— Много крови пролил великий воин, много взял жизней у людей, которые слабее тебя были, защититься не могли. Над девочкой насильничал принародно и удовольствие от того получил. В какой мешок грехи складывать будем?
— Слушай, раба — отвечаю — хорошая у тебя попка, но я могу ее и плеткой ободрать!
— Под плетью я умру, кто потом совет тебе даст? Зачем резать куру, которая золотые яички несет? Ты лучше раскинь, что с Ладой делать, она у твоей постели ожидает.
Вспомнил: Полный абзац! Как с ней быть? Может у нее женское нутро наперекосяк устроено. Два года мужу не рожала, как же ее за неделю обрюхатить. Такое и в семье не сразу получается. Вот задача быка-производителя! Если не получится, все в моей колдовской силе усомнятся. А потом и зарезать могут — от огорчения чувств. Даже хмель стал из моей головы выветриваться. Елена, наверное, мои мысли прочитала:
— Ладу я добрыми травами поила еще, когда вы в поле кровь лили. Теперь выпей это — и подает мне кувшин — Иди к ней и соверши все по-доброму, по-семейному. Не забудь, позволь Ладе тебя разуть. Они думают, что без этого ребенок в животе женщины не завяжется. Ну, ступай спать-почевать с молодой женой, женой на одну неделю. А я твои заботы развею.
А сама подает мне чашку с каким-то травяным отваром.
— Выпей. И, да поможет тебе Великая Матерь!
Полный сомнений вхожу в клетушку. Горит огонек в плошке. Полумрак. Лада-Ладушка стоит около постели в полном женском уборе. На голове платок, все волосы спрятаны. Рубашка до щиколоток, а поверх нее понева с очень красивым орнаментом. На поясе сумочка с какими то женскими мелочами и множество железных (!) оберегов. То, что у нее глаза испуганные — понятно. Непривычно ей, мужней жене, делить ложе с чужаком. Да еще с таким страшным. Не своей волей она пришла — старейшины приказали.