"ВСЕ МОИ ЖЕНЩИНЫ"
ГЛАВА ВОСЬМАЯ. НАТА
Часть 3-я
Перелезаю через нее — она легла с краю.
— Ты всегда спишь с краю?
— Откуда ты знаешь? . . Ах, да! — хихикает. Дошло.
Ложусь на правый бок, лицом к ней. Она по-прежнему на спине, одеяло не опускает.
— Расслабься.
— Я расслабилась… расслаблена… Ну тебя! — снова хихикает.
Проверяю температуру своей руки, прикоснувшись к ноге. Убеждаюсь, что не холодная и осторожно кладу ее на область Наташкиного живота — не выше, не ниже. Вздрагивает. Ее приподнятые локти мешают моей дислокации. Наклоняю голову ближе и (демонстративно) вдыхаю запах ее волос. Настолько громко — чтобы услышала:
— Приятно пахнешь…
— Правда?
— Правда ("На самом деле!") .
Моя рука пробирается к ее груди. Наташку начинает немного колотить, но локти постепенно расходятся в стороны и она решается повернуться ко мне фронтом. Робко ищет моё плечо и заводит на него свою руку. Я достигаю груди и легонько сжимаю ее ладонью. Движения медленные, плавные, размеренные. Успокаивающе-заводные.
"Мужской гипноз!".
Сосок, набухает прямо под пальцами. Прерывистое дыхание. Тело уже послушно и почти открыто. Она не защищается, она выбросила белый флаг. Ее лобок сам ищет мою ладонь, ее грудь хочет прикосновений все больше и интенсивней. Ее губы стремятся обхватить мои и всосать их в себя. Правая ножка заброшена на мою, открывая путь к Самому Сладкому Местечку. Я крепче прижимаю ее тело к себе. Ощущаю, как ее рука касается "Василия". Кажется, что ее сердце забилось в два раза чаще. Сначала робко, затем все смелее и смелее, она гладит его, сжимает ладошкой, перебирает пальчиками — от головки до мошонки, и обратно. ЕЙ НРАВЯТСЯ ЭТИ ПРИКОСНОВЕНИЯ. Мне — тоже.
"Я — самец! Я — самец!! Я могу дать ей наслаждение, которого она жаждет! Она моя! Я — её!".
Моя рука направляется туда, где скоро будет хозяйничать "Василий".
— Сява… , — знакомые, родные буквы. МОИ.
— Что, Натуль?
— Не знаю, как сказать, — ее голос окрашивается в незнакомые до селе тона.
"Не понял! Что случилось?! Что я сделал не так???".
— Я не могу…
"Интересное кино!".
— Почему? — спрошено со скрытым раздражением.
Молчит. Прижимается ко мне. Утыкается лицом в мою грудь.
— Да почему??? — натянутая струна лопнула: самца лишают лакомства! Озвереть не долго! Многие звереют.
— Понимаешь…
— У тебя… дела? (она легла в трусиках) .
— Не могу я…
"Чёрт! Ты ж была не против! В чем дело-то?!".
— Прости! — просит прощения, но сказано жестко.
Откидываюсь на спину, оставляя ее тело без моих рук и губ. Жест мужского отчаяния. Нарочитого.
Прижимается плотнее, не отпуская далеко:
— Сявочка, милый…
"Ого!".
— … я хочу тебя, но пойми… мне трудно… у меня никогда ТАК не было.
"Не было чего ТАК? ТАК быстро? В постель с практически незнакомым мужчиной? Или что? Из-за менструации?".
Начинаю ощущать, как закипает злость: "Бля-бля… Как не хорошо-то! Ё-моё! А может ерунда? Девчонку никто не имел во время менструации, стесняется. Так переломи! Ей стыдно? Так покажи, что для тебя ЭТО пустяк!".
Но — поздно: "Васятка" прочухал ситуацию раньше хозяина — и стал падать. Вот, сволочь! Словно говорит: "Не такая она уж и желанная". Моя гордость обмякла и машет снизу сигнальным флажком: "Ооот-бооой!". Чтоб тебя!
Натали чувствует перемену:
— Сяв! Ну, Сяв… Не надо, я правда хочу… но ты тоже пойми… не ТАК хочется… грязно всё это…
— Ой, Нат… "Что ж у них, у баб, такой неистребимый романтизм в башке! Рыцарь на белом коне… шелковые простыни… нежные поцелуи… страстные объятия… а потом, НА КОНТРАСТЕ — чтоб охрененный СЕКС, уносящий за облака!!!"
— В чем я виновата-то?! Ну, хватит! — голос раздраженный. Вообще, ее настроение скачет, как испорченный манометр. Не люблю такого тона у женщин. Я холоден не наигранно — уже в натуре.
— Обними меня!
Не двигаюсь.
— Пожалуйста…
"Щасссс!".
— Сяв!