Изображаю понимающую физиономию: "ну, нет — так нет".
— : но послезавтра я свободна, — улыбается.
"Еще бы! Конечно: и сегодня ты свободна, и завтра!".
— Тогда встречаемся послезавтра здесь, в шесть вечера, — мои слова звучат, как необсуждаемый приказ: "С ТАКИМИ только так и надо!".
Пронизывающий взгляд черных зрачков: "Ух ты, какой: ладно: мне такие мужчины нравятся!".
Я знаю, какие мужчины нравятся. Не только армянкам — чешкам, немкам, русским: да хоть китаянкам! Женщинам нравятся не слюнтяи! Нравятся уверенные и решительные. Те, с которыми спокойно и уютно. Дёрганных невротиков и размазню пусть подбирают неудачницы и совсем безнадежные бабы — красивым женщинам ДОЛЖНЫ доставаться Настоящие Мужчины.
Примерно такая расшифровка записи "черного ящика" женской психологии.
Я пока не Настоящий Мужчина, но и не слюнтяй. Я на перекрестке: к какому стану прибьюсь, покажет время. Вернее — покажут мои будущие Женщины: каким будет "фон", таким буду и я.
К моменту появляния Карины, моя самооценка не упиралась в потолок. Да, я имел некий опыт — как жизненный вообще, так и в отношених с женщинами — но не считал себя стоумовым. Какой особенный опыт, когда за плечами лишь четвертак с хвостиком? Так — обрывки из отрывков. Кто считает, что в эти годы познал всё и во всем разбирается, тот дурак. Дураком себя не считал (никто не считает) , но — вот в чем разница! — таким меня видели и окружающие. Карина это отметила.
Одно дело — казаться, совсем другое — быть. С армянской женщиной я прошел еще один отрезок пути, некую школу. За что ей, конечно, огромное спасибо!
Она умно дала мне возможность погарцевать на старте, а потом умело натянула поводья, полностью контролируя ситуацию: "Хочешь побыть элегентным ухажёром? Побудь! Решил поиграть в опытного мужчину? На, играйся! . . Что случилось? Почему у тебя стали прорезаться властные нотки? Отставить! Учись быть мужчиной, Понимающим Женщину — и тогда она станет ВСЯ твоя. Но тебе пока до этого далеко: Нет, я не пытаюсь тебя обидеть, не стремлюсь поранить твое мужское самолюбие — я хочу тебе блага. Будет оно у тебя, будет и у нас… Да, ты женат и мы встречаемся тайком и урывками. У меня тоже есть муж, и сейчас он далеко. Нам с тобой хорошо вместе? Вот и отлично! А может стать еще лучше, если ты перестанешь обращать внимания на всякие пустяки и тянуть на себя одеяло. Я — не твоя собственность, а ты — не моя. У нас с тобой совпали отрезки времени и пространства — вот и всё. Не надо требовать от меня полного подчинения — у тебя, мальчик, это все равно не получится. Пусть ты повидал немало, но я мудрее. Я не ограничиваю твою свободу и никогда не собиралась этого делать. Я скажу тебе одну вещь: пожалуйста, восприми ее нормально, без закидонов: у нас с тобой контракт: на определенное время и на определенных условиях. Каждый из нас двоих волен разорвать его в любой момент: Ты меня понимаешь?".
НЕ ПРОЗНОСИЛА ЭТИХ СЛОВ МОЯ КАРИНА — ОНА БЫЛА ТРАНСЛЯТОРОМ, А Я — ПРИЁМНИКОМ ЕЕ МЫСЛЕЙ. И не я, весь такой из себя, настроился на ее волну — это ОНА подкрутила верньер, найдя нужную частоту вещания. Жесткая, мягкая женщина. Знающая себе цену. Умная. Даже чересчур — мужики таких не любят. Спать с такими — спят, но терпеть рядом постоянно не желают. Умные — это ж немой укор. Высокая планка и барьер. Прыгнуть, ваще-то, можно, но неохота. Проще найти чё-нить по себе, по своему росту, а еще лучше — пониже.
Карина была женщиной НЕ ДЛЯ МЕНЯ. Она это знала с самого начала, а я стал понимать лишь через некоторое время.
Первый раз я взял ее на площадке между этажами, когда провожал домой. К себе она пустить меня не могла — вместе с ней в квартире жила ее мама. Она собиралась поцеловать меня на прощание, но я прижал ее к стенке и стал расстегивать шубу. Она сделала (именно СДЕЛАЛА!) удивленные глаза, но линия рта потянулась в удовлетворенной улыбке — чуть хитроватой, в меру сдержанной и потрясающе соблазнительной.
Полы шубы отлетели в стороны, мои пальцы подняли вверх край ее платья. Карина отодвинула попку от стенки, чтобы я мог поднять одежду выше, освобождая доступ к ее колготкам. Резинку вниз!
— М-м-м-м-м, — мурлычит женщина.
Спускаю колготки. Несмотря на февраль, мои пальцы не холодные — я настолько возбужден, что горю огнем. Стягиваю вниз трусики и они натыкаются, на свернутые жгутиком колготки. Она почти неподвижна и, мне кажется, что даже боится пошевелиться — чтобы не спугнуть, не испортить необычность ситуации и, оттого ожидаемое, наслаждение. Лишь начинает немного подрагивать всем телом.
Расстегиваю свою длинную куртку и зипер на джинсах — "Василий" на боевом взводе, и поэтому не хочет вылезать в образовавшуюся щель. Тогда расстегиваю и верхнюю пуговицу — всё, мой конь на свободе! Прижимаюсь к женщине, давая ей почувствовать его упругость и мощь. Впервые после манипуляций с нашими одеждами, Карина задвигалась — она укрывает меня сбоку полами своей распахнутой шубы. "Теплые крылья". Насколько позволяют спущенные колготки и трусики, приседает, разведя колени, давая мне войти в нее. Она обнимает меня и целует.
"Огонь-баба!".
Раздвигаю ее губки и, чуть подсев, вхожу в нее:
(конец 1-й части)