Ну, не стоит, так не стоит! А Валька — молодец! Не каждая смогла бы, вот так, начистоту. Вечно какую-то хреновину порят, крутят-вертят. А эта прямо и открыто!
Короче, налёг я вместо женщины на водочку. Не "с горя", а так: отвлекаясь от неприятных мыслей. Горя никакого не было. Ну, нравилась мне она: ну, не получилось: ну, и ладно.
Не смертельно.
Народная мудрость гласит — "Не бывает некрасивых женщин, бывает мало водки".
Объявили "белый" танец, меня кто-то пригласил — женщина не из нашей группы. Вроде симпатичная. И приятная на ощупь. А что еще надо пьяному? (Мужской смех, недовольный женский ропот). Что-то я ей говорю, что-то она мне отвечает: потом пили на брудершафт: потом она сказала, что неплохо бы освежить голову, а то, мол, мотает меня. Вышли на свежий воздух. Я, действительно, малехо оклемался. Собственно говоря, мысли заработали в одном направлении: "Ты ж ей нравишься, пень! Давай, действуй!".
Перед подъемом в горы, мы с Виталькой ходили в местную баню (негоже оставаться немытым столько времени!) . Когда искали это заведение, то шли мимо летнего лагеря — домики, помню, маленькие, деревянные: как на турбазе. И потянул я свою партнершу по танцам туда. Нашел, представляете?!
Ворота открыты, в крайнем домике горит свет. Говорю ей:
— Постой здесь, я скоро.
Захожу в сторожку, как к себе домой — нагло, не стесняясь:
— Здорово, отец!
— Здравствуй, коль не шутишь.
— Да какие шутки, бать! Я по делу: Понимаешь, я тут с женщиной: короче: можно мы в каком-нибудь домике расположимся? Посидим-полежим… не долго: если надо, я заплачу.
— Токо не курите там, а то спалите мне всё, — и протягивает ключ. -Третий домик.
— Спасибо, отец! — улыбаюсь, довольный быстрым результатом.
Выходя, слышу в догонку:
— Ключ в двери оставь! Не забудь!
— Лады!
"Хороший мужик попался, другого пришлось бы полчаса уламывать, и то — без гарантии. Неплохой городишко, этот Р.!".
Только щас до меня доходит, что моя партнерша ни разу не спросила: куда идем? зачем?
"С понятием баба. И то верно! Чё зря языком трепать?! Как её зовут, блин? . . Она ж говорила: Не помню".
В домике темно. Пощупал по стенам, щелкнул выключателем — глухо!
"А, ладно! И так сойдет!".
Панцирная сетка на койке. В свете луны вижу, свернутый на тумбочке, матрас. Бросаю его на кровать. Под матрасом оказывается тонкое одеяло. Холодно и мы почти не раздеваемся — она стаскивает под одеялом трусики, я расстегиваю брюки и вываливаю на свет божий "Василия". Он еще не готов: колотун ведь…
(конец 2-й части)