Выпрямившись, он взял ее на руки, прямо как на обложке какого-нибудь любовного романа, и положил ее на живот на кровать таким образом, чтобы груда подушек оказалась под ее бедрами. Затем ее руки и ноги были по очереди прикреплены к кроватным столбикам, так что в результате они оказалась разведенными в стороны, как лапы и крылья у орла на гербе, голова ее покоилась на последней подушке.
Маленький шарик-кляп был засунут ей в рот, а затем он начал медленно гладить пальцами ее тело по всей длине, заставив ее дрожать. Потом возникла пауза, когда ее ничто не касалось, и она краем глаза увидела, что Махмуд достал длинную палку с какой-то штукой на конце. Ее легкое прикосновение вызвало появление потока стонов из-под кляпа, а эта штуковина проследовала от ее левой лодыжки до левого плеча, и затем вниз от правого плеча до правой лодыжки. Внутри ее бедер творился просто кошмар, она страдала, моля более плотных прикосновений.
Когда это легкое касание исчезло, Даша поняла, что желала бы, чтобы все-таки это так быстро не закончилось.
ШЛЕП!
Она попыталась крикнуть с кляпом во рту, когда Махмуд неожиданно шлепнул ее по попе.
ШЛЕП! ШЛЕП! ШЛЕП! ШЛЕП!
Слезы полились ручьем по ее лицу, а он все продолжал раскрашивать ее попу в красный цвет своей смуглой рукой. Она извивалась и стонала через кляп, пока он, наконец, не прекратил удары и не провел своей рукой нежно по ее попе, она почувствовала его вес на кровати, когда он склонился над ней и прошептал ей в ушко: "Это за то, что ты показывала свою попу Ильясу". Еще один несильный шлепок заставил ее дернуться, — "Теперь это моя попа" , — это прикосновение было более нежным, — "И ты будешь распоряжаться ей только так, как я захочу".
Легкий смешок, — "Поскольку я это только сказал, и ты не знала этого раньше, сегодня вечером ты больше наказана не будешь". У нее вырвался вздох, когда он провел руками вниз по ее попе и стал ласкать ее киску, проводя пальцами по ее внешним губками и иногда вставляя палец в ее дырочку. С удивлением она осознала, что несмотря на боль от шлепков, ее киска продолжала течь — как будто огонь на ее попе еще сильнее возбуждал ее.
Затем Махмуд отошел от нее, и Даша, пытаясь увидеть, где он, услышала, как его одежда упала на пол. Когда он, наконец, развязал и перевернул ее, от вида его обнаженного тела над ней, ее охватило торжество, она наблюдала за каждым его движением, а он сбросил подушки на пол, положил ее на спину и снова привязал ее руки к кроватным столбикам. Она наслаждалась потрясающим видом его грудных мышц и плеч, а он привязал ее ноги к тем же кроватным столбикам, к которым были привязаны руки, тем самым широко разведя ее ноги в стороны и полностью открыв себе ее киску.
Резкий контраст между его большим смуглым телом и ее белой кожей был потрясающим, но большая часть ее внимания была сконцентрирована на его большом стоящем хуе, его гигантский темный инструмент заманчиво терся об ее бедра очень близко от ее раскрытой розовой киски.
Когда ее ноги были окончательно закреплены, Махмуд переместился ниже, взяв своими руками ее под попу, стал тереться своим хуем по всей длине ее киски, в то время как его губы путешествовали от ее шеи к ее груди и обратно. Ртом он щипал и прикусывал ее сосок, одной рукой проводил от ее зада до груди, поглаживая и растирая ее тело.