Вспомнился коммунальный анекдот. Мы с Таней (успел познакомиться) , немного поболтали, сидя на диване. Ну и нервы у моего "реципиента", завалил кучу врагов и совершенно спокоен:
: Сосед в трениках с пузырями и растянутой майке спокойно говорит орущей на него возмущенной соседке в цветастом халате и с бигуди на голове:
— Больно надо за тобой в ванной подглядывать, дура. Я смотрел, чьим мылом ты моешься. А то постоянно моё прихватываешь. А я купил дорогое мыло в Ленинграде, вот! Своим лучше мойся. И не ори, есть на меня кому орать:
Таня засмеялась, чего я и добивался. Хотелось, чтобы она отошла от шока, а вдруг попросилась переодеться. Трусы намочила от страха, что ли: Прошло всего-навсего десять минут и дверь вновь открывается. И вдруг из двери в спальню ко мне выходит красивая аппетитная девушка в военной форме. Ого! — старший военфельдшер!
Петлицы также зеленые с малиновым кантом. На каждой петлице по три рубиновых кубика! Над шпалой золотистая чаша со змеей! Звание равное старшему лейтенанту. Так что выглядела она просто умопомрачительно! Да и как шутят, глядя на эту эмблему — "Врач, он ведь хитрый как змей и выпить не дурак!" Я и поюморил:
— Товарищ старший военфельдшер, разрешите обратиться? Капитан Алексеев! Евгений Александрович. Для вас — просто Евгений. Где я вас мог раньше видеть?
— Сергеева Татьяна Павловна, для тебя просто Таня. И твоё лицо мне знакомо: Я тебя когда в окно увидела, сразу на крыльцо — такое лицо мне твое знакомое:
И тут я точно вспомнил, прямо как вспышка:
— Таня, подними юбку! Да не пугайся: А ты и не пугаешься, просто удивлена: А я вот сейчас вспомнил: а точно, твоя ранка уже и зажила и след почти не виден. Вот здесь был осколок:
Она вдруг кинулась ко мне и, закинув руки мне на шею, впилась в мои губы. Затем буквально залила меня своим горячими слезами:
— Это ты! Я вспомнила: Ты носил меня на руках и перевязал: Это ты: А я ждала тебя: Ты даже снился мне:
— Так это ты была, Танечка, — Больше произнести ни слова у меня совсем не получилось, так как меня тут же утопили в вихре суматошных поцелуев:
Да, было такое, да в вихре войны эти эпизоды быстро забываются. Когда наш "Р-5" подбили, то я выходил подмосковными лесами, очень осторожно, опасаясь налётов этого зловредного "Бранденбурга". Но — почти нарвался! Вылетают два "Цюндапа" — немецкая мото-разведка, и ко мне. Но я сразу рявкнул по-немецки, мол, старший ко мне. У меня на шее была тонкая цепочка с медальоном этого "Бранденбурга", снял с убитого диверсанта. Вот и пригодилась.
Угостил унтер-офицера сигаретой, он восхитился моим берлински выговором: Ещё бы! Ведь сам профессор Нойманн в нашей лаборатории ставил. И, для полной идентификации, выдал им наш анекдот, переиначив его на немецкий взгляд и немецкое понимание:
: Сбросили нашего диверсанта под Москвой. Идёт он по улице — ну чего все люди удивляются. Наверно потому, что я в немецкой военной форме и за плечом у меня Kar. 98. А, нет — я не отстегнул парашют и он за мной по улице тянется: Все мотоциклисты минут пять ржали, представив картину. — Ну что, пошёл я дальше, а спина мокрая. А немцы рванули обратно — мол, впереди зона русских войск.
Прошёл я быстрым шагом пару часов:
И тут сцена — стоит подбитый санитарный автобус, возле него несколько девушек в нашей военной форме — медсёстры. И, конечно, как всегда, с пустыми мед-сумками. Тут ещё стоят подбитые машины: Точно картина из моего времени художника Пластова "Фашист пролетел". Но там чуть иначе: Символичны в ней и русская природа, и погибший от вражеской пули совсем юный пастушок, и зловещий силуэт улетающего фашистского стервятника. На фоне этого яркого, проникнутого чувством горячей любви к родине пейзажа, преступление фашистского злодея выглядит чудовищным. Но особенно эксперты Люфтваффе просто обожали наши санитарные автобусы и поезда обстреливать. А как наши Ил-4 бомбили Берлин и бомба возле больницы упала, так неделю орали — "Русские варвары"! Вот и тут точно так, но девушки успели сразу и выскочить, так что все живы.
Но вот под елью сидит и стонет такая очень симпотная девушка — лейтенант медицинской службы! Или такое идиотское — военфельдшер. Ладно, сейчас разберёмся! Подошёл к этой красотке, справа её юбка в крови. Присел рядом, задрал юбку до пупа, остальные девушки только ахнули, видимо думали, что я сейчас буду эту лейтенантшу насиловать. Да, самое время — но это же женская логика. В бедре у неё крохотный осколок, но видимо боль сильная. Я нахально резко выдернул осколок, затем достал из планшета немецкую аптечку в ящичке с красным крестом — отличный полевой набор.
А ножки у неё классные, отметил я мимолётом сознания. Так, перекись, вытереть кровь, присыпал немецким лекарством, сильный лейкопластырь и, нежно и тихо попросил раздвинуть ножки. Она ахнула, мол не сейчас же, а ей почти на ухо — да чтобы перевязать бинтом. Она даже улыбнулась: Так, ещё и укол, можно было и в бедро, да я, старый развратник, поставил её "рачком" и, немного стянув её трусы, сделал укол немецким шприц-тюбиком. Ах, какая у неё попка совершенной формы! И, против столбняка — рядом с раной. Вот такие мы, скромные мужчины — всегда о грешном думаем! Особенно рядом с милой дамой!
Затем поставил её на ноги — держись за сосну, скоро боль пройдёт. Прошёл я мимо всё ещё ахающий медсестёр, а тут подскочила одна дурочка:
— Что же Вы творите, товарищ капитан? Вы используете немецкие лекарства? Это просто ужасно! Как это можно: — явно комсорг, лозунгами шпарит!
— Как зовут тебя, идиотка? Ты не идиотка? Да ты дура полная и совершенно тупая. Вашей старшей подруге что, умирать от потери крови или от болевого шока? Тогда лечите её нашими лекарствами. У вас нет ничего? Вот я и говорю, что ты не только дура, но и тупая дура! Ясно? А будешь ещё так гавкать, сразу пристрелю, ясно! — я достал "Вальтер" из кармана. Девушки все побледнели. А я и китайские и японские лекарства возьму, лишь эта наша военфельдшер выздоровела, понятно? Боже, какая тупая идиотка, — проворчал я.