Вы тужитесь, а я буду пытаться его захватить пальцами. Вдвоём нам удастся!". Татьяна сильно стиснула мышцы попы, а медсестра Валя начала пытаться сдвинуть с "мёртвой точки" каловый камень. Через секунд 10 это удалось, и она медленно потащила копролит к выходу. Как только часть калового камня вылезла наружу, вдруг раздался хлопок, похожий на пушечный выстрел, и содержание кишечника бабы водопадной струей вырвалось наружу. Основная часть струи попала на белый халат медсестры и здорово его вымазала, куски размягченного кала упали как на пол, так и на ноги девушки. "Ради бога, быстро садитесь на ведро!", распорядилась Валя. Баба плюхнулась попой на ведро, а медсестра была вынуждена снять свой халат, оставшись лишь в бежевого цвета трусиках и лифчике, на которых, кстати, тоже были видны влажные пятна. Девушка открыла шкаф, начала там искать что-нибудь другое, пригодное для того, чтобы надеть вместо халата. Нашевши кое-какой, тоже запятнанный бурым цветом старый халат, она его быстро надела и взяла испачканный калом бабы свой предыдущий халат, чтобы нести его в ванну замачивать.
Баба Таня, вся покрасневши чуть ли не до посинения, начала оправдываться: "Доченька, не сердись на меня, я это не специально, просто не могла удержать… ". "Всё в порядке, бабушка, я на вас не сержусь. Сидите и какайте, я эту проблему сама улажу!". Она отправилась в ванную, там достала тазик и замочила в него грязный халат, затем сняла только что надетый халат, также лифчик и трусики, залезла в ванну и начала обмывать себя душем. Бабуля тем временем продолжала сидеть на ведре и тужиться. Это ей весьма трудно удавалось, после выкаканной первой порции испражнений новые не стали быстро следовать. "Ух, эх, м-м-м", пыхтела несчастная старушка, наконец после 1, 5-2 минутных стараний вновь выпал большой кусок затвердевшего кала, за ним последовала вода и газы. "Буль-буль, пук- пррк!", прозвучал соответствующий этому процессу шум. Баба вытерла пот рукой с лица, глубоко вдохнула и выдохнула. Затем она опять стала выжимать каку. Несмотря на сделанную большого объёма клизму, кал выходил с трудом, маленькими порциями, лишь при усиленном тужении бабули. Зато вонь в комнате стояла просто ужасная, как и подобает при выходе старого, давно застоявшегося в кишечнике кала.
Блондинка тем временем обмылась в душе, вытерла своё тело полотенцем, надела нижнее белье и задрыпанный халат, и отправилась назад к бабе Тане. "Ну, бабушка, как какается?", она спросила. "С трудом, детка, с большим трудом", Таня ответила. "Ах так… ну видно, у вас очень сильный запор возникши. Ничего, я вам сделаю еще одну клизму, с касторкой и отваром ромашки", успокаивала её медсестра, затем взяла тряпку и начала собирать лежащие на полу испражнения. "Нет, вторую клизму не надо! Я покакаю и после этой, просто не могу выкакать всё сразу", начала возражать бабушка. "Подымите попу, покажите, что так в ведре!", распорядилась Валя. Баба с трудом оторвала попу от ведра и опять нагнулась вперёд. Медсестра посмотрела содержание ведра. "Кала мало, в основном вода, и тот, который есть, тоже весьма твёрдый", она констатировала. Затем она повторно ввела бабе в задний проход свой указательный палец. "Да, бабушка", она вздохнула, "закрепило вас не на шутку, даже после клизмы какашки стоят в попе и не выходят. Ложитесь обратно на кушетку в ту же позу, буду вам делать ещё одну клизму, на сей раз усиленно-послабляющею". "Детка, может всё-таки не надо?".
"Надо обязательно, и без лишних разговоров, ясно?", строго распорядилась медсестра. Баба медленным, неуверенным шагом, слегка пошатываясь, дошла до кушетки и вновь легла на левый бок. Девушка вновь стала набирать воду в кружку Эсмарха; когда она почти наполнилась, добавила туда же 100 грамм касторки (вылила практически всю бутылочку) и несколько ложек экстракта ромашки, который хранился у нее на полке как раз для применения в клизмах при усиленных запорах, довольно таки часто возникающих у старых, малоподвижных людей. Вновь выпустивши воздух из шланга и намазавши наконечник клизмы вазелином, она подошла к лежащей на кушетке бабули. "Ну, бабушка, так дело не пойдёт, я же вам говорила — ноги ближе к подбородку… вот так… и ещё, ещё… правую ножку ещё немного подтяните… так, сейчас буду засовывать наконечник", командовала медсестра, держа в правой руке наполненную водой кружку, а в левой — клизменный шланг. Она нагнулась над Татьяной и вновь медленно, осторожно ввела бабе в анальное отверстие наконечник. "Ой!", опять воскликнула бабуля. "Не психуйте, всё будет нормально… сейчас открою зажим… ну вот, опять водичка потекла в кишечник", успокаивала её Валя и, взявши кружку обоими руками, вновь подняла её вверх где-то метр над лежащей больной.
На сей раз бабе терпеть, видно, было легче, она ничего не говорила, пока где-то две трети содержания кружки Эсмарха не перешли в её живот, лишь затем опять начала жаловаться на боль и распирание в кишках, упрашивать прекратить клизму. Но медсестра, как и в прошлый раз, лишь немного опустила вниз кружку и велела бабе усиленно дышать ртом, пока боль не прекратиться. Старушка послушала, и через несколько секунд ей полегчало. Вдруг дверь кабинета медсестры открылась, и в него вошел бородатый старичок, опираясь на трость. "Детка, дайте мне таблетку снотворного, а то опять всю ночь не засну!", он заговорил. "Погодите, вы что не видите, что я занята!", возразила Валя. "А, так вы это… клизму делаете… Тане Рыбаковой, не так ли?", старичок подошел по ближе и начал усиленно рассматривать происходящеё. Он увидел бабульку, лежащую на левом боку с задранным вверх платьем и спущенными до колен панталонами, полушария голой попы бабы были широко раскрыты, в сраке торчал шланг, который время от времени покачивался направо и налево, рядом стояла медсестра и держала в руке кружку Эсмарха, которая уже была почти пустая, баба крахтела и сопела, пытаясь удержать всё поступающие новые порции воды и одолеть позывы на низ, которые с каждой минутой всё усиливались.