Я засунул его обратно и стал придерживать двумя пальцами правой руки. "Подыми кружку снова выше!", я приказал бабушке, "иначе она вытолкнет наконечник раньше, чем клизма опустошится!". Соседка сделала, как я велел и девушка взвыла от боли, которую создала быстро в кишечник поступающая вода. "Потерпи, Наташенька, счас все закончится!", я успокаивал девушку, как мог. Наконец где-то еще через полминуты кружка окончательно опустошилась. Я немедленно вынул наконечник и тут же обоими руками сжал ягодицы Наташи. "Лежи так еще 5 минут и глубоко дыши через рот!", я строго прыказал девушке. "У меня сейчас лопнут кишки!", закричала она. "Не лопнут!", я ответил, "девушкам твоего возроста можно вливать в живот 2 л воды, а я тебе впустил всего 1,5 л!" "Но мне больно и жутко хочется срать!", продолжало жаловатся Наташа. "Вот полежишь немного и пойдешь на ведро!", был мой ответ. Девушка больше ничего не говорила, лишь тихо рыдала и время от времени делала глубокий вдох-выдох через рот. Когда прошло пять минут, я позвал бабушку, которая была отправившись на кухню мыть клизменный прибор. "Развяжи ее", я сказал, "хватит мучать бедолагу, пусть садится на ведро и высерается!". Не так уж легко было развязать затянувшейся узлы веревки, но, когда это наконец удалось, Наташа пулей вскочило и грохнулась на ведро. Буд-то сильный удар грома послышался, когда содержимое кишечника девушки бурно вырвалось наружу. Комнату заполнил едкий, противный запах. Соседка открыло дверь и окно, устроив таким образом сквозняк, но жуткий запах старого кала лишь немного уменьшился. Наташа тем временем выдавливало одну порцию испряжнений за другой, каждый раз сопровождая этот процесс громким пуканьем. "Простите, доктор, но я не могу это делать потише…мне очень неудобно перед вами", девушка шептала. "Что ты, Наташа, не нало оправдыватся!", я ответил, "это ведь все естественно, так и должно быть! Тужся сильней и пукай еще громче! Я рад слышать, что мною поставленная клизма тебе помогла!". Так продолжалось минут 15, пока наконец из попы девушки больше ничего не выходило. Бабушка принесла миску теплой воды, внучка присела над ней и начала подмыватся, а я тем временем взглянул в содержание ведра. Оно было почти наполовину заполнена коричневой водой, в которой как острова плавали куски размягченного кала и излагали такую вонь, что меня чуть не вырвало. "Уносите это поскорее!", я сказал соседке и потом обратился к ее внучке: ""Признайся, Наташа, ты не какала как минимум 3 дня, не так ли?" "Да", покраснев призналась девушка, "со вторника, а сегодня уже суббота." "Вот видишь! А что с тобой было-бы, если мы тебе хотя-бы принудительно не сделали-бы клизму?", я спросил ее.
"Не знаю…Вы уж простите, доктор, что я так сопротивлялась. Поимите, мне было стыдно! Мне еще никогда в жизни мужчина не делал клизму!", оправдывалась Наташа. "Пустяки!", я ответил, "я на тебя не злюсь. Любая девушка на твоем месте чувствовало-бы себя неловко. Больше всего вреда ты принесла сама себе, ибо клизму пришлось делать насильно, а значит было намного неприятнее, чем если бы ты меня слушалась". "Я впредь буду вас слушатся!", пообещала Наташа. В этот момент в комнату зашла бабушка и спросило: "Доктор, сколько мы вам должны за помощь?" "Несколько!", я ответил, "ставить клизму такой молодой, очаровательньй девушке было настоящим удовольствием. У нее ведь такая красивая попочка и холмик между ножек, правда, Наташа?", я повернулся к ней. "Наверно, правда!", смущенно ответила она, спешно надев трусики и спрятав под них свои прелести.