Все пошло насмарку. Кефиры, отвары, массаж. Она с самого начала настаивала на радикльных мерах. Ей надоели все эти рассусоливания бабушки с диетой, упрашивания потужиться и уговоры не зажиматься. Халатик поверх трусиков и лифчика, полтора литра теплой воды в грелку со шлангом и наконечником, и … приговор окончательный, обжалованию не подлежит. Растерянные бабушка и сын. Итак, предстоит клизма. Теперь-то, когда все будет, как она хочет, можно и пошутить. Вот вам замечательная водная диета, внутренний массаж и возможность позажиматься сколько душе угодно. Где наша прелестная попка? Скоренько снимаем штанишки и трусики. Оп-ля. Ложимся к мамочке на коленки. Ну-ка, а где эта дырочка, которая из себя ничего не выпускает? Вот она, дорогая. А сейчас мы проверим впустит ли она наконечник? Смотри-ка впустила. Тише, тише. Все идет как надо. Сейчас попросим бабушку поднять повыше клизму, и вода тебя хорошенечко промоет. Только не дергаться и глубоко дышать.
Эти слова были сопровождением последовательности действий. Маленький белокурый херувим был быстро раздет, перекинут через колено, распялен так, что вся попа широко раздвинулась, и в задний проход был вставлен наконечник клизмы, которая была воздета расстроенной бабушкой над испуганным и плачущим мальчиком.
Сама процедура постановки клизмы никак не вязалась с ангельским обликом мальчика. Он был такой хорошенький и чистенький, что его никак нельзя было представить в такой грубой ситуации, да еще проводимой без всякого стеснения и целомудренности. Это несоответствие и заставляло бабушку искать более гуманные методы, чем вливание в попу большого количества воды. Мать делала свое дело буднично, не очень сосредотачиваясь на происходящем. Всовывая в дергающегося ребенка наконечник, она говорила ему дежурные ободряющие слова, хотя совсем ему не сочуствовала, и была противницей всяких бабушкиных рассусоливаний.