Не прошло и трёх лет с тех пор, как я начал работать врачом в колхозной поликлинике — как мне удалось, наконец, заполучить в помощницы настоящую, квалифицированную медицинскую сестру. До этого мне поначалу приходилось управляться одному. Потом председатель навязал мне в "медсёстры" свою любовницу-алкоголичку, бывшую доярку, которая появлялась у меня в кабинете, наверно, раза два в месяц… И это меня, в общем-то, устраивало — никто не мешал мне спокойно заниматься клизмированием юных пациентов. Но необходимость в адекватном исполнительном помощнике всё-таки ощущалась…
И вот, вскоре в нашу деревню вернулась из города (где она как раз и училась на медсестру) красивая крепкая русоволосая деваха — в прошлом ударница, и, как говорится, спортсменка и комсомолка, Надька Г. Естественно, я сразу взял её к себе, и мы быстро сблизились. Надька ловко управлялась с неинтересными мне пациентами, и с удовольствием принимала участие в моих играх с интересными. Девчонка настолько сильно мне понравилась, что месяца через два я готов был уже на ней жениться… Но женился я всё-таки только через пол-года.
А что? Мне было уже двадцать шесть, пора было как-то остепеняться. А тут — такая удача: скромная, сексуальная, работящая бабёнка с явными бисексуальными наклонностями! И главное — она совершенно не ревновала меня к парням. Только — к девушкам… Немаловажную роль в моём выборе сыграл также и факт отсутствия тёщи (своей потенциальной воображаемой тёщи я почему-то заранее боялся с детства) . Матери у моей невесты не было, и мой будущий тесть — крепкий седой пятидесятилетний мужик — жил один, без постоянной женщины, только с Надькой…
Свадьбу мы сыграли скромную, и жизнь потекла своим привычным чередом. Одна беда — Надька постоянно порывалась играть в сексе активную роль, и даже упрашивала меня, чтобы я позволил ей себя проклизмить. Нет, не то чтобы я этого не любил — я как раз любил выступать иногда не только в роли верхнего, но и в роли нижнего. Только — не с любыми половыми партнёрами. Я никогда не мог себе представить, например, что меня будет клизмить какой-нибудь юный парнишка. Или юная девушка — вроде Нади. Вот если взрослый мужчина, или женщина — это да, тогда пожалуйста. Но молоденьких я мог представить рядом с собой только ПОД клизмой. К тому же, думал я — если я позволю Надьке загнать себя под каблук в сексуальной игре — вскоре я окажусь у неё под каблуком и в жизни. Короче, сказал я жене, эта тема закрыта. Раз и навсегда…
И всё бы было ничего, если бы не Надькин папа. Со временем он всё чаще и чаще стал как бы невзначай затрагивать меня, постоянно пытался приобнять, похлопать, чуть ли не каждый день звал в баню… И что мне было делать? Жили-то мы у него, своего дома у меня не было. Конечно, в другой ситуации я, быть может, и принял бы ухаживания Петра Денисовича — как активный партнёр старик мне даже нравился. Но я комплексовал из-за супруги — как она отреагирует, если узнает? . . Однако вскоре я понял, НАСКОЛЬКО я недооценивал своих новых деревенских родственников, принимая их за дремучих по части секса, отсталых провинциалов…
Однажды вечером я лежал в нашей с Надеждой комнате, и спокойно почитывал себе газету. За дверью послышались шаги, какая-то возня, и негромкие голоса супруги и тестя. Разобрать, о чём они говорили, было довольно трудно — да я и не пытался, потому что был поглощён чтением. Но вскоре… дверь в комнату открылась, и на пороге появился тесть:
— ЗдорОво, Антох!
— Здорово, дядь Петь. Виделись уже вроде…
— Ну да… Короче, Антох, мы с Надькой подумали тут, и… Мы ж все свои люди, одна семья, можно сказать? А?
— Ну да, — всё ещё не понимая, куда он клонит, согласился я.
— Ну вот. А ты как неродной чё-то бегаешь от меня, и от Надьки… она мне рассказывала.
Я изумлённо поднял брови. И только тут заметил, что в руках Денисыч и Надя держат эмалированные вёдра — одно с водой, а другое…
— Вот я и говорю… Мне дочура рассказала, короче, чем вы там в поликлинике в своей занимаетесь. Так что… Мы ТЕБЯ решили теперь…
А чё? Парень ты молодой ещё, интересный… А ждать-то чё? Долго будем ждать — скоро состаришься! — переиначил Пётр Денисыч народную поговорку, и решительно направился к кровати…
Я был сильно удивлён и даже растерян. Надька с отцом стянули с меня штаны, майку, и уцепились за белые обтягивающие трусики…
— Дядь Петь! Надь, вы чё! Не надо!
— Надо-надо, петушатина! — Денисыч добродушно потрепал меня по щеке. — Ладно, хорош целку строить из себя. А то мы тебя это, отшлёпаем! . .
Раздев меня до гола, родственнички поставили меня на кровать на четвереньки, и для начала закачали мне в задницу литра два мыльного раствора. Затем сдержали своё обещание, и меня отшлёпали. Потом отпустили в сортир просраться… После чего у нас случилась, как это принято говорить, бурная ночь любви — причём драл меня не только Денисыч, но и Надька (используя одну самодельную игрушку из нашего с ней эротического набора)…
Оказалось, что папаша начал жить со своей дочкой, когда той только исполнилось девятнадцать лет. И с тех пор они ничего друг от друга не скрывали. А теперь вот решили, что раз уж я внедрился в их дружную семейку — то должен делить с ним также и постель… Старший брат Надежды, который уже жил своей семьёй и своим домом, похоже, обо всём догадывался, но смотрел на это сквозь пальцы. Было ли у него что-нибудь с отцом, я не знаю — Денисыч утверждал, что не было…
Короче, женился я очень удачно — получив в результате не только супругу-универсалку, но и старшего активного друга…
… Направляясь после очередной весёлой семейной ночки на работу, в хорошем расположении духа, я проходил мимо огороженного штакетником соседского двора, и краем глаза заметил, что сосед — Семёныч — разбрызгивает в воздухе из какой-то фигни что-то непонятное.
— Семёныч, здорово. Чё это у тебя?
Сосед перекрыл какой-то кран на непонятном цилиндре, закончил разбрызгивать, и гордо заявил:
— Во! Сын с невесткой из города привезли.
Опрыскиватель называется — ядом деревья там, картошку опрыскивать…
— От вредителей, чтоль?
— От них.
Меня догнала и обхватила за талию Надька — на работу мы ходили вместе:
— Пошли…