— Папа, а ДО ТЕБЯ у мамы никого не было? — спросил я с каким-то замиранием.
— И у нее не было, и у меня не было. Была только первая любовь.
Значит, мама выходила замуж целкой, и отец до нее ни одной не попробовал. Так почему же, почему она нас с отцом бросила, куда у нее эта любовь подевалась? Сколько ни думаю, а ответ найти не могу. Набрался смелости и спросил:
— Маш… — Мария Васильевна, если не секрет, у вас была первая любовь?
— Нет, — отвечает, да так спокойно, — видно мое время еще не пришло.
Врет, наверное. Чего ей ждать, она такая красивая в купальнике. И еще она добрая, за все время ни разу не закричала на меня. Полюбит и будет какой-то парень ее по ляжкам гладить, как я Зину Коростылеву, будет ее попку руками мять. Тогда она от нас уволится, будет ходить с большим животом, а в нем ребенок…
У нас в школе новость, все ребята и девчонки обсуждают. Наша молоденькая математичка летом вышла замуж и сейчас приходит на уроки с большим животом. Мальчишки спорят, в какой позе она стояла. На порнушных картинках я все это видел, а вот как на самом деле это бывает? Математичка стесняется нас, краснеет и прикрывает живот руками. Витька Бобко стащил у своей матери медички книгу "Акушерство" и теперь ребята в парке после уроков изучают по ней, как в нашей математичке ребенок сидит. Оказывается он там вверх ногами, головой к выходу.
Витька пристает к Зине Коростылевой:
— Скажи Коростылева, когда станешь беременной, ребенок в тебе будет прямо помещаться или вниз головой? — хочет смутить ее при всех.
А Зинка обнялась с подружками и ответила:
— Ох, Бобко, ты такой еще маленький, что не знаешь этого.
— Я то знаю, — кипятится Витька, — а вот ты скажи, ты скажи.
— Вниз головой, чтобы ноги не мешали, когда он выходит. — И сложенными кистями рук показала направление от середины живота вниз, куда ребенок будет выходить.
И как только в женщине ребенок помещается? Говорят, если у женщины бедра широкие, то и дырка в костях для прохода ребенка просторная. И места в животе у крупной женщины много. В Марии Васильевне ребенок хорошо поместится и бедра у нее широкие. А Зинка Коростылева, которая опять меня каждую неделю в кино зовет, больше в длину, чем в ширину. Где там ребенку в ее животе поместиться и как из нее вылезти?
Может из-за нашей математички, меня все больше привлекает вид беременных женщин. Собрал в Интернете целую кучу фотографий голых беременных баб и установил пароль, чтобы Маша их не нашла. Когда ее нет дома, открываю и рассматриваю. Какие у них пузы, под ними даже волосатого лобка не видно; какие титьки висят. Так и видно, что они тяжелые, молочные. Все они стоят, выпятив живот, и многие поддерживают его руками — такой тяжелый.
Каждой из этих женщин пузо мужчина сделал, любил, значит, хотел ребенка. А она, наверное, не хотела, руками это место прикрывала и твердила: "ты предохраняйся, презерватив надень". Все мальчишки (и я тоже!) для шика носят в кармане презервативы — вдруг понадобится. А у девочек пакетики противозачаточных таблеток. Даже у тех, которые еще ни-ни, как Зина Коростылева. Когда спросишь:
— Зачем они тебе? — Только улыбнется в ответ.
— Так, на всякий случай…
С Зиной мы уже в декабре помирились, больше не вспоминаю ее плюху — может быть, и за дело ее получил. Когда мне понадобилась одна книжка, Зинка пригласила меня в гости, благо матушка ее была на работе. Сижу у них за столом, Зинка вышла в другую комнату, принесла книгу и стоит около меня. А потом спрашивает:
— Ты, Ростовский, не обижаешься, что я тебя по лицу прошлый год съездила?
— Раз за дело, то и обижаться нечего, — отвечаю.
Она помялась немного и говорит:
— Я знаю, ты у меня там видеть хотел… Ну, посмотри и потрогай, раз так хочется…
И подняла платье до пупа. А трусов на ней нет, сняла, когда за книжкой ходила. Стоит как по стойки смирно, а губы кривит — вот-вот заплачет. Я положил ладошку на волосики, на самый лобок, а он теплый… Зина дернулась, будто хотела назад отстраниться, но стоит и молчит. Тогда я впервые близко разглядел складочку в волосах, которая между ног убегает. Я палец в нее вложил и провел вниз между ляжек. Только и понял, что там у нее мокренькое. Зина сразу охнула и присела, а потом просит:
— Пожалуйста, не надо больше.
Раз просит, не буду больше. Тем более, все, что нужно я увидел, а подробно рассматривать это мне хочется у Машеньки, Марии Васильевны — моей гувернантки и воспитательницы. Вот ее бы я там потрогал, погладил и все рассмотрел.
А на другой день мы с Зиной в ресторан сходили, только официантка нам водки не дала.
— Рано вам, молодые люди, водку употреблять. — И налила нам Кагора. Зато мы всего вкусного наелись до отвала.
Правда Мария Васильевна все равно учуяла, что от меня вином пахнет. Спрашивает:
— Ты где это выпивал?
— В ресторане с девочкой был.