Когда мы ехали домой, я сказал ей: Вот видишь, совсем не страшно быть немного сексуальной.
Она ответила: Да, просто немного непривычно.
Я буду учить тебя сексуальности — сказал я и засмеялся. Она засмеялась в ответ.
После этого мама начала часто носить мини юбки, а также иногда не носить белья. А иногда я даже видел сексуальное, кружевное белье, которое она сама себе купила.
Когда через еще две недели мы опять поехали на пляж, у меня наготове был еще один сексуальный купальник. На этот раз я подстроил все особенно коварно.
Мама же увидев коробку, уже не удивилась но, заглянув в нее с укором сказала: Совсем развратить меня решил?
Я возмутился: Мама! Я же сказал, что буду учить тебя быть сексуальной! И это вовсе не разврат.
Мама смягчилась, но повертев трусики сказала: Но они мне явно малы:
Я быстро ответил: Померяешь на пляже. Не понравятся — оденешь старые.
Когда мы поехали на пляж свои плавки я одел заранее. И позаботился о том, чтобы мамин новый купальник был в одной сумке, а остальные купальники и полотенца в другой.
Когда мы поехали, вторую сумку с купальниками и полотенцами я как-бы ‘случайно’ забыл.
Когда мы приехали на пляж, мама заметила пропажу, но я сказал: Я думал, что сумку взяла ты. Но ничего, высохнем так.
А купальники? — спросила мама.
Я же, сказал: Мои на мне, а твои новые — вон коробка лежит.
Мама пошла, примерять купальник, а когда она вышла, она была вся красная и прикрывалась ладошкой.
Я спросил ее, в чем дело, она же возмущенно сказала: Ты что купил! Я в этом не пойду!
Я удивленно спросил ее: В чем дело? Мама, чего ты прикрываешься? Как на тебе сидит купальник? И почему он тебе не нравиться?
Мама, сверкнув глазами бросила: ‘Вот почему! ‘ и убрала ладони.
Купальник был совсем нормальным, разве что только очень тонким и полупрозрачным. Стринги же спереди, были в виде галочки, и оставляли открытым клитор и всю верхнюю часть растительности. Клитор уже был чуть набухшим. Явно мама немного возбудилась.
И что? — Спросил я. — Нормальные трусики.
Трусики? — Возмутилась мама. — Я в таком не пойду. Я еду домой. И она вошла обратно в кабинку.
Я понял, что мой план на грани разрушения, и применил все красноречие, что у меня было.
Мама, в чем дело? Нормальный купальник. Ты посмотри, в чем люди ходят. Многие вообще голыми ходят. Почему всякие толстые и некрасивые тетки и дядьки, могут ходить, в чем хотят, совершенно не стеснятся, а ты, красивая, сексуальная женщина, все время стесняешься. Наоборот, пусть все, видят какая ты красивая и сексуальная. Даже если что-то видно, то это никого не интересует. А даже если смотрят, то тебе что, жалко? Я помолчал минуту, потом добавил: И если ты сейчас не попробуешь, то когда? Когда станешь старой? И мне обидно. Я тебе их подарил, а ты даже одеть не хочешь. Я хотел гордиться своей мамой, а ты. Я пошел купаться, а ты как хочешь.
Я медленно пошел, и мама сразу же сказала: Подожди. Я с тобой. Только ради тебя.
Она вышла из раздевалки и, краснея пошла рядом со мной. Клитор возвышался над галочкой трусов, как вишенка на торте. А над клитором была корона из черных волос. Я был доволен.
Мама постоянно стеснялась и краснела до ушей. Окаймление трусиков натирало и давило ей на основание клитора, и он постоянно увеличивался. Скоро посередине трусиков начало расплываться пятно, но маме явно было уже все равно.
Я сказал: Мама, ты супер. И очень красива. И улегся загорать так, чтобы было видно маму.
Мама же, явно заметив пятно от собственных соков, села в прибой. Скоро какой-то проходящий мужчина захотел с ней познакомиться, но мама с ним быстро попрощалась и чтобы от него оторваться, позвала меня купаться. Купаясь, я ей сказал: Вот видишь, к тебе уже мужики липнут.
Мама смущенно пробормотала: Да… я едва от него оторвалась.
Когда мы шли к машине, мама уже не так краснела, и даже немного привыкла, но клитор так набух, что даже немного нависал над трусиками.
Вот видишь, все не так плохо — сказал я.
Мама сказала: Да, ты прав. Я стала слишком стеснительна. Мне даже понравилось.
Еще бы, подумал я.
Я сказал маме: Твою стеснительность нужно лечить. Мама же в ответ только хихикнула.