— сказал Николай Егорыч, пожимая мне руку. Председатель в Калиновке был небольшого роста полноватый мужик. Одетый в белый полушубок и в зелёные офицерские галифе. На ногах у него были светлые валенки с чёрными калошами.
— Значит так Зинаида, как и договаривались с тобой. Если твой зять сейчас обьездит Буяна, то забирай жеребца себе до мая месяца. А корма для него можешь брать на ферме как я и говорил… . .
— сказал председатель махая рукой конюхам стоящих возле ворот. Те ушли на конюшню и вывели из неё чёрного как смоль молодого коня. На морде жеребца была накинута уздечка и он хрипел кося злыми глазами на конюхов. Пытаясь вырваться из рук двоих здоровых мужиков удерживающих его за поводья.
— В загон, в загон его заводите. Чтобы седло одеть… .
— Зинаида Михайловна отдавала команды мужикам и те завели молодого и злого коня в узкий загон. Где он стал впритык не имея возможности лягаться и брыкаться. Такие загоны я видел в кино про ковбоев. Там когда устраивали родео. Диких мустангов загоняли в специальные стойла. Где ковбои одевали на них уздечки и седла. Потом ворота загона открывались и ковбоии скакали на мустангах которые их пытались сбросить. Аналогичное предстояло сделать и мне. Я смотрел как мужики седлают Буяна и меня честно бил лёгкий мандраж. Страха у меня не было, наоборот даже интересно было сколько я смогу продержаться на этом вороном жеребце. Но лёгкий озноб в коленях перед неизведанным всё же был.
— Костя, стремян нет, только одно седло и уздечка. Так что ногами его круп обжимай и пригинайся к шее жеребца. Как на Зорьке скакал… . .
— напутствовала меня тёща, когда я полез по лестнице наверх стойла чтобы сесть сверху на коня. Тот стоял хрипел и бил снег копытами.
— "Ни пуха ни пера" сынок… . .
— сказала мне Зинаида Михайловна, когда я оседлал Буяна и мужики открыли ворота стойла.
— "К черту мама, к черту"… . .
— прокричал я тёще и жеребец подбрасывая задом, норовя сбросить севшего на него седока, умчал меня в поля за конюшней. Я что есть силы обжал бока коня ногами и прижался телом к его шее. И как ни старался Буян меня сбросить с себя, у него это не получалось. И я понял почему обьезжаемого коня седлали без стремян. Если лошадь сбросит седока, то его нога запутается в стреме и конь поволокет всадника за собой а это верная смерть. А сейчас без стремян я бы просто свалился бы в снег и отделался лишь ушибами.
— Мы с тобой одной крови, ты и я… . .
— кричал я на ухо Буяну, слова из мультфильма про Маугли. Жеребец пускал пену изо рта, хрипел и косил на меня злым красным глазом, но подбрасывать задом перестал. И наконец взмыленный Буян проскакав в галоп километров пять от деревни. Остановился возле леса, зайдя по грудь в сугроб и встал как вкопанный. Вконец обессилев от скачки по глубокому снегу на поле.
— Ну все Буян, набегался? А теперь вези меня обратно. Теперь я твой хозяин буду… . .
— сказал я жеребцу гладя его ладонью по шее и натягивая поводья в сторону деревни. Жеребец заржал и подчинился моей воле, повернув по направлению к конюшне. Помчал меня по полю но уже не в галоп а рысью. Увидев что городской зять Зины доярки прискакал живой и невредимым верхом на Буяне. Мужики и бабы собравшиеся на представление возле конюшни, открыли от удивления и зависти рты. А председатель Николай Егорыч, пожал мне руку и поблагодарил за то что я приучил к седлу колхозную лошадь.
— Спасибо парень. После армии приходи ко мне в колхоз шоферить. Обещаю сразу новую машину дать. А ты Зинаида забирай коня до весны как и договаривались… . .
— Николай Егорыч сел в своего жёлтого " москвича" и поехал домой обедать. А калиновские мужики и бабы стали расходиться по домам.
— Ну молодец Костя, молодец зять мой любимый. Домой приедем пир горой закатим. А вы девки парня по полной программе сегодня обслужите. Эх жаль что я не могу… …
— с сожалением сказала Зинаида Михайловна, садясь на Зорьку верхом и едя рядом со мной.
— Да обслужим Зина, обслужим. За нами дело не станет… . .
— захохатали шедшие позади нас девчонки, оглядывася по сторонам. Как бы наш разговор не услышали посторонние. Но рядом никого не было, зимой в деревне всегда малолюдно.
— Мама, у вас же писька только " больная" а попка нет. И вы сможете придти к нам в другую половину дома и поучаствовать вместе с девчонками… . .
— сказал я Зинаиде Михайловне, подъезжая с ней верхом на лошадях к дому. И прямо ошалел от увиденного. Во дворе стоял красный " камаз", а возле него моя мать Нина и молодой симпатичный парень. Они курили сигареты и с удивлением смотрели на нас с тётей Зиной. А мы с тёщей на них.