— Много как: -сказала девушка, выплевывая терпкую, тягучую жидкость и было хотела встать, как её голову придержала чья-то рука.
— Отсоси и у меня. — Нина подняла глаза и увидела толстячка. Вернее сначала она увидела его короткий, чуть искривленный конец, настырно тыкавшийся ей в щеку. Нина протестующе замахала руками, собираясь дать гневную отповедь зарвавшемуся подростку. Мол, что нехорошо подсматривать и всё такое, но настырный толстячок воспользовался этим и ловко сунул в полуоткрытый рот девушки свой орган, оборвав этим начинающуюся фразу полную негодования. Пришлось минетить и этот крючок, хотя Нина и боролась с искушением сомкнуть зубы на небольшом болтике этого маленького и настырного нахала, проучив его.
Но едва уборщица успела сделать пару сосательных движений, как толстячок затрясся и мгновенно эякулировал.
— Тьфу: — Нина выплюнула в сторону эту противную, оказавшуюся очень горькой субстанцию.
Едва она поднялась с колен и стала отряхиваться, как пришли девушки с сумками наполненными разной снедью и веселое застолье продолжилось.
Стало темнеть. Вечер опустился на живописные берега так тихо, что его никто и не заметил. Подул теплый ветер и стали появляться злющие комары. Ребята опять пошли купаться, а Нина стала убирать посуду и мыть её.
Вымыв чашки, ложки и рюмки, она тоже пошла к озеру. Глупо было бы быть у воды и не искупаться, прежде чем уехать домой. Когда ещё представиться такая возможность?
Девушка выбрала место подальше от домиков и едва вошла в воду, как вдруг услышала за спиной:
— Ты совсем охренела старая шлюха, трясти своим выменем перед нашими парнями! Ты всего лишь прислуга и должна знать своё место.
Нина обернулась. Перед ней стояли две девки- низенькая и полненькая. Обе были до крайности возбуждены и сопели, как разозленные кабанихи.
— Девочки, почему вы так разговариваете со взрослым человеком: -начала было Нина урезонивать обнаглевшим малолеток, как вдруг худенькая взвизгнула и сорвала с неё лифчик, а низенькая, к ужасу Нины выхватила из-за спины небольшой нож.
— Не двигайся, тварь! Мы тебя проучим, чтобы знала как чужих пацанов отбивать! — зашипела она.
Нина, испуганная до дрожи в коленках подняла руки, а низенькая рывком срезала с неё трусы и влепила ей сочную пощечину.
— Это тебе за Илюху, сучка!
Худенькая тоже не осталась в стороне и влепила маленькой ладонью по другой щеке зажмурившейся Нины, произнеся совершенно детским голоском:
— А это за Рамзана, соска!
— А от меня ты останешься сидеть голой. Сейчас мы уйдем пить водку, заберем твою одежду, а через два часа мы придем и будем готовы послушать твои нижайшие извинения. Андестен, факин олд бич? — из темноты показалась та самая Юля, вечно жующая жевачку:
: Первое время Нина приходила в себя и искала чем прикрыться. Она надеялась, что девочки где-нибудь близко спрятали лифчик и трусы, и искала их, но ничего не нашла. Можно было бы пройти к домику, однако к вечеру на турбазу стали съезжаться люди и не знающая что делать Нина, в отчаянии забежала в уже прохладную воду по горло.
Стояла она долго, пока не увидела идущую по берегу ту самую женщину-охранника, которая не пускала их. Очень обрадовавшись, Нина выскочила навстречу и стала растерянно лепетать, что кто-то из учеников случайно унес её одежду.
Женщина недоверчиво слушала сбивчивую речь, криво ухмыляясь.
— Унес? Ученики? Хватит нести ересь! Я видела, что ты делала со своими "учениками" в кустах! У меня же камеры везде. Учительница-минетчица: Ладно: Пойдем ко мне. Меня зовут Анастасия Сергеевна. Одевайся. — с этими словами она сняла пятнистую куртку и накрыла вздрагивающие плечи девушки.
В домике с вывеской "Охрана" было тепло и уютно. Нина прихлебывала чай, отогреваясь от почти часового стояния в воде, краем глаза замечая, что дебелая стражница, как-то странно рассматривает её.