— Не боись — игриво прошептал Вовка. — Что-нибудь придумаем!
— Придумаем! Как я теперь из машины выйду такой красивый? В лучшем случае подумают что обоссался! — не унимался Сашка. — Какие предложения то?
— Давай ты у меня попросишь бутылку воды — начал Вовка шептать Сашке в ухо. — А я когда буду её подавать, то как-будто разолью тебе на штаны. Годится? Мы уже почти доехали до поворота с трассы на Вилтов. За это время вода уж точно не высохнет, а когда приедем, ты выйдешь из машины и спокойно пойдешь передавать свои штаны, облитые водой. А всем будет ясно, что виноват в этом я.
Так и поступили. Вовка на всю машину попросил у матери передать бутылку с газировкой. Взял ее в руки, поболтал еще для верности и начал открывать крышку в аккурат над Сашкиными шортами. Вода шумно зашипела и вырвалась наружу из-под приоткрытой крышки, уделав капитально не только Сашку, но и самого Вовку. Сашка громко театрально вскрикнул и начал для порядку бухтеть на Вовку. . Мамка обернулась на шум и с укоризной посмотрела на сына. Мокрый Вовка сиял! Все получилось даже лучше, чем было задумано!
Через некоторое время "Баргузин" с воронежскими номерами подъехал к деревянному дому на окраине станицы. Из ворот на шум вышла пожилая, но еще совсем не старая женщина.
— Кто это? — шепотом спросил Сашка у Вовки.
— Это баба Тоня, бабушка моя, мамина мама. И дядина тоже.
Баба Тоня радушно встретила гостей, приветливо улыбнулась Сашке, смущенно переминающемуся с ноги на ногу. Поинтересовалась что такие оба мокрые. Вовка бойко пояснил, что они случайно воду на себя пролили, и бросил быстрый взгляд на Сашку. Тот стоял, потупившись, и начал краснеть. На счастье баба Тоня позвала всех в дом, и всеобщее внимание было перенесено с мокрых штанов на выгрузку вещей.
Ребят определили в терраску — холодная летняя комната, находящаяся у входа в дом, чтобы они могли приходить и уходить, не беспокоя взрослых. Сашка, схватив свою сумку, тут же кинулся переодеваться, Вовка за ним. Через несколько минут они вернулись сухими и все сели за стол обедать.
На дворе был теплый и солнечный день. Все окна в доме были открыты настежь и ветер мог играть с короткими занавесками, то вытаскивая их на улицу, то втягивая внутрь. Вдруг в разгар обеда в открытом окне появилась лопоухая белобрысая физиономия 12 лет отроду. И сказала…
— Здрасьте! Здрасьте, баба Тоня! — повторил малец.
— Ну здравствуй Женька, чего тебе? Заходи! Не веси на окнах! — отвечала бабушка.
— Щас! — и Женька исчез из виду, оббегая дом с другой стороны, где была дверь.
— Это Марьи Ивановны внук. — объяснила бабушка гостям. — Он один тут болтается, скучно ему, вот он ко мне частенько и наведывается. Родители его на работе целый день, а он при бабушке. Здорово, что вы приехали вместе с ребятами! Они тут хоть на воздухе да воле чуть-чуть порезвятся. А Женька им как раз здесь все вокруг и покажет.
В комнату вошел белобрысый Женька.
— Здравствуйте! — сказал он еще раз громко и с плохо скрываемым любопытством оглядел гостей.
Женька был истинное "дитя природы и воли". Белобрысый, с выгоревшими на солнце волосами и смуглой, даже не загорелой, а скорее "подкопчённой" кожей не смотря на то, что лето еще не наступило. Он был в раздолбаных сандалиях на пыльные босые ноги, в шортах и футболке, из-под которой на веревочке вывалился алюминиевый крестик. У Женьки были красивые большие серые глаза, густые-густые темные брови и очень открытое, красивое лицо с правильными чертами. На щеках ближе к вискам в боковом свете светился еле заметный золотистый пушок детских ворсинок. Несмотря на свои 12 лет, пыльные сандалии и не слишком аккуратную одежду, взгляд у него был собранным, деловым и умным.