— Что ты… сейчас делаешь? — осведомилась Инессе. Облизнув при этом пересохшие губы.
Обстоятельства, при которых был задан сей невинный с виду вопрос, трудно было охарактеризовать иначе как весьма неоднозначные и двусмысленные. Будучи психологом, в свои двадцать семь лет Инессе не могла припомнить подобных случаев из своей практики.
Начать с того, что её собеседник, стриженый под ёжика черноволосый подросток Стас, был не вполне в сознании.
Хотя и спящим его сложно было назвать.
Часто ли ей приходилось прибегать к гипнозу в своей медицинской деятельности? Начиная с той пары тренировочных занятий на учебных курсах, когда к ним в академгородок приезжало светило трансовых состояний, — пожалуй, что и ни разу.
Прежде в этом просто не возникало необходимости.
— Ну… я…
Голос парня, и без того глуховатый ввиду глубокого транса, стал на мгновение ещё глуше.
— Не стесняйся. Расслабься, — мягким шёпотом увещевала Инессе. Стараясь не думать о том, как явное смущение подростка перед ней контрастирует с его же нарочитой ершистостью не столь давних минут. — Ты сейчас дома, в уюте и безопасности. Ведь так?
Голова Стаса медленно, как бы даже нехотя, согнулась в полукивке.
Избрав стезю подросткового психолога и неплохо сохранившись для своих лет — ярко-зелёные глаза с хитринкой, не особо длинные пшенично-золотые волосы, слабо затронутая ультрафиолетом кожа едва позволяли дать ей больше двадцати — она обычно без особого труда находила путь к сердцам юных пациентов. Для девушек быстро становясь своей подругой, с парнями же метафора насчёт сердец могла работать почти буквально — всякий ли тинейджер станет замыкаться в своей скорлупе, видя, как его внутренним миром неподдельно интересуется миловидное создание в кресле напротив?
Быть может, доходило временами и до лёгкой влюблённости. Нередкий случай отношения к врачу — в том числе и среди совершеннолетних пациентов.
Инессе не особо старалась прояснить для себя этот вопрос. Чем это могло бы помочь?
Большинство мальчиков-подростков, впрочем, смотрели на неё не вполне романтическими глазами.
Влияние массмедиа-среды?
Стараясь сохранять ровный профессионализм в кабинете и не думать о работе больше необходимого дома, наедине с собою Инессе всё же не могла не признать, что благоговейные косяки, кидаемые иными её юными собеседниками ей под юбку или в не столь уж глубокий вырез строгого платья, производят двоякое впечатление. Отчасти смешное? — пожалуй, что так. Отчасти льстящее? — быть может, на пару мгновений.
Некоторых её коллег подобное лишь раздражало. Она вспомнила слова Илзе, своей старшей знакомой и в некотором роде наставницы: "Эта работа выведет тебя на чистую воду, дорогая. Если в тебе нет задатков нимфоманки, то тебя скоро начнет тошнить от одного вида этих акселератов-недоросликов. Но если есть — что ж, они смогут расцвести".
Инессе иногда возвращалась в уме к этим фразам, гадая, не были ли они банальной проекцией.
Вроде бы она пока не ощущала в себе эфебоцидских замашек в духе Фредди Крюгера. Нимфоманских — как будто тоже, пусть перебои с весьма нерегулярной личной жизнью и приближение важного для женщин возраста и наводили порою перед сном на странные грёзы.
Но была ли она искренней с собой?
— Так чем ты… сейчас занимаешься? — вкрадчивым полушёпотом поинтересовалась Инессе, придав голосу чуть придыхающие интонации.
Интонация, так же как и пауза в речи, Имела Значение.
— Рассматриваю… обложку журнала… — Голос Стаса чуть дрогнул, отчего третье слово получилось слегка похожим на бульканье.
Психолог помолчала несколько мгновений, разглядывая неровно дышащего перед ней подростка, к щекам которого густо прилила кровь.
Часом ранее — да что там, не более минут тридцати? — он отнюдь не производил столь кроткое и в то же время беспомощное впечатление. Тогда, когда Илзе ввела его в кабинет, перед этим с глазу на глаз кратко введя её в курс дела — проблемы с взаимоотношениями в школе, пассивное провоцирование драк, непристойное и вызывающее поведение, плюс явные отметины метафизической и политической интоксикации, что и послужило причиной обрыва контакта с предыдущим психологом: та неосторожно затронула в разговоре глобальные темы, после чего подросток прочёл ей гневную лекцию с изложением своих взглядов на свежие исторические события и замкнулся в себе.
Поначалу Инессе попыталась завести с ним, как и со многими другими, весёлый разговор. Но контакт установить не удавалось, Стас оказался неуязвим к её обаянию, как будто даже не замечая чар своей собеседницы и отвечая на все вопросы односложными прохладно-высокомерными репликами. И, естественно, отказываясь наотрез вдаться в корни своих проблем — что неудивительно, учитывая, что скорее всего он явился сюда лишь по воле родителей, наверняка поджидающих где-то за дверью. Подросткам почти всегда происходящее с ними кажется если не нормальным, то хотя бы приемлемым.
Получасом позже он всё-таки чуть приоткрылся — правда, лишь для того, чтобы с холодной язвительностью раскритиковать один из тестов, которым она для заполнения времени и в надежде на постепенное размягчение скорлупы его подвергла.
Тогда и прозвучало саркастическое: "Доктор, вы бы ещё попробовали гипноз".
Устав от бесплодных усилий, она уцепилась за это предложение с неожиданным для себя садизмом, поначалу не думая принимать его всерьёз, просто желая увидеть испуг на его лице.
"Ты думаешь, Стас, гипноз может помочь нам нащупать решение твоих проблем? Что ж, я могу ввести тебя в транс", — небрежно промолвила она, откинувшись на спинку кресла.