После поцелуев начиналась "торжественная часть". Оказалось, что есть много способов это делать. Можно было высоко поддеть ее ноги, подперев их своими предплечьями, или лечь на нее, оперевшись руками и вцепившись ладонями в ее нежнейшие сисечки, или сесть у ее ног на корточки, когда ее раскрытая писечка вся у него на виду. Можно было лечь на спину, и посадить ее на свой торчащий член, тогда дополнительный кайф шел от того, что работает она, а не он. Можно было поставить ее на четвереньки, она прогибалась, широко расставив ноги и касаясь щекой подушки, а он вставлял ей в широко разверзшийся зев ее писечки и работал, работал! Иногда она плашмя ложилась на живот и раздвигала ноги. Он ложился сверху, ее большая мягкая попочка приятно умещалась на его животе и бедрах. И еще куча других поз была ими пройдена на практических занятиях — на боку, на плечах, повиснув на нем головой вверх, головой вниз — и прочее, что придумывалось на ходу.
Он раньше гордился рано выросшей растительностью на лобке, считая ее признаком взрослости. Она уговорила его брить ее, и теперь член казался больше, а главное, когда она брала его в рот, волоски не щекотали ей нос, и не попадали ей в рот.
Вообще их оральный секс превратился в особый вид искусства. Он обожал лечь внизу между ее ног, и сначала любоваться ее писечкой, находя ее прелестной, а потом постепенно возбуждать ее языком, к концу уже полностью забирая в рот всю вульву и неистово терзая ее языком. Со временем он при этом стал засовывать ей пальцы не только в письку, но и в попку. Ей это нравилось, а когда она кончала, движение пальцев из попки приносило ей дополнительное наслаждение. Она тоже повышала мастерство. Теперь она научилась полностью забирать его член, пропихивая его глубоко.
Он узнал, что, оказывается, у женщин бывают месячные, и в эти дни ей туда ничего пихать нельзя. Она ему объяснила, что это такое, что от секса в эти дни она может заболеть, и что кровавые выделения "оттуда" имеют очень неприятный вид и запах. Когда это пришло впервые за время их отношений, он настолько расстроился, что она, рассмеявшись, утешила его чудным минетом.
Сначала она спала с ним почти каждую ночь, но ей нужно было вставать очень рано, и они договорились, что ночевать в его постели она будет пару раз в неделю, а в остальные дни может просто приходить к нему на пару часов.
Она все время повторяла ему, что готовит его для будущей девушки, а в самом начале призналась, что на ее родине у нее есть жених, и когда она подзаработает денег, она вернется домой и они поженятся. Все это не давало ему по-настоящему влюбиться в нее.
Как-то Генриетта вызвала Рози к себе, и после нескольких хозяйственных вопросов спросила, как у нее идут дела с Акселем.
— Все хорошо, госпожа.
— И что он теперь умеет?
— О, он умеет уже очень много.
— И как ты его оцениваешь, как мужчину?
— Он замечательный, госпожа. Счастливы будут его девушки.
— Ты часто кончаешь от него?
— Почти всегда. Он хорошо умеет удовлетворить женщину.
— Эти ваши занятия не помешают ему найти девушку?
— Я постоянно его приучаю к тому, что он ее найдет. Но если хотите, госпожа, я могу прекратить наши занятия.
— Нет-нет, Рози, продолжай, пожалуйста, если тебе это не в тягость. Я по-прежнему буду тебе доплачивать.
— Мне перед вами неловко, госпожа. Мне было трудно без мужчины, а теперь у меня такой славный мальчик, а вы мне еще и доплачиваете!
— Все в порядке, милая Рози, значит, это в интересах нас обоих.
Генриетта подошла к Рози и поцеловала. Та смутилась так, что сильно покраснела:
— О, как вы добры, госпожа, как повезло мне, что я к вам попала!
Генриетта отпустила ее. Да, ее Аксель становится мужчиной. Интересно, какой у него сейчас член? Она видела его уже давно, когда он был маленьким мальчиком, а она его купала. А сейчас вот так бы взяла в руку: Она потрясла головой, отгоняя видения. Артур ее не удовлетворял, он вообще был какой-то бесчувственный. Ей всегда хотелось в постели чего-то нестандартного, но у этого скучного человека попросту не было воображения.
Ощущение на губах: Да это же она поцеловала Рози! Интересно, а как она ему дает? Что они проделывают? Берет ли она в рот его член? А он, целует ли он ее между ног?
Генриетта пошла в спальню, заперла дверь и достала из тумбочки дилдо. Разделась догола, подошла к зеркалу. Да, большие груди пока еще не превратились в размазню. Она приподняла их и покачала. Сиськи — что надо. Только вот для кого?