Разложили бывшую гимнастку на парте. Заставили ноги взять за щиколотки, и на 180 развести. Гладили ей живот и ноги, за сиськи брали, пизду лапали. Потом Славка ей сказал, что не нужно было их из себя выводить, так бы все мирно они то же самое и получили, а Миле меньше бед. А она головой кивала, да руками лицо закрывала, боялась, что опять ударят. И в конце ей Славка сказал, что ее обижать больше не будут, а станут охранять, она же будет должна только изредка, вот такие услуги им оказывать. И пока "да" не сказала, не отпускали ее.
А после Нового Года они Танюху поймали. Первый день после каникул. Еще и дежурства не было. Толик ключи из учительской взял, под предлогом, что чего-то забыл. А Славик с Мишкой и Игореней, как всегда, в засаде за углом коридора спрятались. Они знали, что Танька последняя в раздевалку придет. Ей Миха после последнего звонка весь портфель растряс, и учебники на пол смахнул. В общем, как дождались ее появления, так сразу под ручки взяли и класс потащили. Танюха деваха та еще была. Она сама до четвертого класса с мальчишками играла в "покажи-ка". И про то, что все-все показывала, нам, большинству (из подруг ее), рассказывала. К середине шестого она самая высокая была в классе, худая и плоская. Волосы медно-рыжие, вечно в хвост собраны, а глаза зеленые с серым. На нее бы мальчишки постарше и не посмотрели, а нашим она на лицо нравилась.
Таньке долго объяснять не пришлось, чего от нее хотят. Она так даже кокетничать стала. И где говорили ей показывать, она охотно поворачивалась, и потрогать подставляла беспрекословно. Славка в этот раз Мишку отправил всю банду собрать. И набилось их девятеро в кабинет. Пока все ее не перетрогали, Таньку не выпустили. Так что в классе она провела часа два. Кстати, она первая потом девчонкам и проболталась про все это. Такой нрав у нее был. Язык вообще не умела держать за зубами. Смеялись над ней все, но зато девчонки симпатичные стали осторожничать, и многие долго продержались.
Только до этого я им попалась, за неделю до праздника — 23 февраля. Меня дура классная нагрузила общественным поручением, подарки подготовить на мужской праздник мальчикам. Ага, мальчики, у них уже члены взрослых размеров, и стояли, да так, что они любой МарьИванне засадить бы могли не хуже мужика взрослого. В общем родительский комитет привез нам после уроков три ящика с сувенирами. И мы, две Людмилы — М. и С., потащили их в кабинет, в шкафы прятать. Чего-то Милка беспокойная жутко была, мне бы задуматься хоть чуть-чуть, а я все на месячные списала, думала, начались.
Надо сказать, что я в то время в классе самая скороспелая была. Одна Танька была меня выше. Лифчик я третьего размера носила. Ноги стройненькие, округленькие, попка мячиками перекатывается. Прическу мне мама сделала во взрослой парикмахерской, короткую, жутко модную. Из 8-го даже ко мне мальчишки клеились. В один момент, дверь на распашку, вваливается Славка и с ним еще пятеро. Я к их выходкам привыкла и не испугалась. Только от неожиданности вздрогнула. А Мила вся затряслась.
Мне ее страх тоже вскоре передался. Потому что начали они нас окружать, как в драке делают. А Славка еще Милу к себе позвал. Она так к нему шла, ну, как на казнь. Стали остальные плотно возле меня, так что и бежать уже некуда было. А я на подругу смотрю, и по-настоящему мне страшно стало. Решила, что изнасилуют. Славка Миле головой кивнул, а мне говорит, что я могу ничего не бояться, если буду, как остальные девочки, вести себя благоразумно. А Мила, мол, уже давно паинька, и потому ей ничего плохого не делают. И рассказал мне тут же, что для них девочки делают. Причем у него получалось, что их вроде как очень и много. Мне тут же было предложено убедиться в правдивости бандитского вожака.
Мила, по его знаку, раздеваться стала, и голая на парту села. Ноги разводила, как ей приказывали, лапать себя подставляла где угодно, пальчиками губки разводила, и дырочку показывала. Я тогда впервые в жизни почувствовала, что такое завестись, хотя слова и не знала такого. Мне внезапно захотелось тоже мальчикам всю себя показать. А в следующий миг я этой мысли жутко испугалась. И смех и грех.
Вся толпа к Милке, конечно же, хлынула. Только здоровяки, Мишка и Игорь, возле меня остались, и за руки взяли, как в фильмах про полицию. Как только с одной Милой натешились, ко мне подвалили. Мне, значит, Славик ультиматум дает. Или я добровольно им отдаюсь, или они сами все возьмут, но будет хуже. А если сдамся, то он мне выбор дает. (Это у него такие были понятия о честности). Могу только до пояса раздеться, но они будут с моими сиськами играть. Или полностью раздеваюсь, и все показываю, даже позы буду принимать, какие прикажут, зато ко мне никто не притронется.
*****
Я как-то и думать не стала, больше всего боялась перед ними голой оказаться. "Сиськи выбираю", — брякнула побыстрее, пока еще со мной цацкались. Мила, подруга, так и осталась голой на парте, ей одеваться не разрешили. Она на меня и смотрела, сидя с раздвинутыми ногами. А я с чувством победительницы, платье школьное расстегнула. Потом из верха вытащила одну руку с плечом, потом другую, и платье мне на пояс съехало. Бюстгальтер расстегнула, сиськи так и прыгнули.
Гул восхищения мне польстил, честно. Мне даже как-то страшненько-приятненько потеплело в спине и между ног. Груди мои трогать все лезли наперебой, я чуть не свалилась под их напором. Но Славка порядок быстро навел. Слушались его удивительно беспрекословно. Стали ко мне подходить по одному, и каждому Славка давал по 5 минут, поиграть с моей грудью. А в конце самым последним ко мне он сам подошел. Мне уже от их прикосновений стало неожиданно приятно, теплота разлилась в груди, потом в животе, потом какая-то истома возникла между ног. И когда меня Славка стал тискать за соски и за груди, я даже пожалела, что он так "по-джентельменски" честен, и почему мне в трусики руку не засовывает.