— М-м-м… Как бы тебе сказать? А! Ну, во-первых, она пачкает все, когда дрочишь. Приходится все время где-то прятаться и платком обтирать. Я, когда у меня малафьи еще не было, мог хоть целый час дрочить без перерыва, а теперь, когда малафья вылилась, больно дрочить становится.
— Зато выливается здорово.
— У тебя тоже скоро малафья будет. Тогда и увидишь — как приятнее. Хотя, когда она только выливаться начинает, кайф такой, что кричать хочется.
Я снова продолжил прерванное занятие. Антон внимательно смотрел на мой банан.
— У тебя уже залупа даже до конца открывается. Точно, скоро малафья появится.
И вот, когда до знакомых быстрых спазмов, осталось совсем чуть-чуть, Антон вдруг положил свою руку на мою.
— Хочешь, я тебе подрочу?
— Давай, — я убрал свою руку.
Антон аккуратно взялся за мой банан и стал быстро-быстро дрочить его. Ощущения от того, что банан трогает чужая рука, сразу же бросили меня в океан новых ощущений. Хорошо знакомые быстрые спазмы удовольствия накрыли меня с головой. Антон продолжал гонять кожу на банане взад и вперед. Он внимательно глядел на него, как будто чего-то ждал.
— Хватит, — я остановил его руку. — Хватит уже.
— Точно. Малафьи еще нет, — восхищенно сказал он, словно проводя опыт.
— Сам же говоришь, что скоро будет.
— Не. Лучше, чтобы пока не было.
— Почему это?
— Потому. Надо, значит, — он посмотрел прямо мне в глаза, усмехнулся и повторил. — Потому что кайф сильнее, когда…
— Когда что…?
— Да ничего. Давай спать.
Всю следующую неделю мы продолжали (по меткому выражению деда Васи) "гонять собак". Играли в карты в своей избушке на дереве, допоздна гоняли в футбол, ездили на велосипедах вдоль оврагов, собирая траву для поросят, которую нам показала бабушка. Даже сходили на озеро в соседнюю деревню на рыбалку с ночевкой. Поймали десятка два карасей и несколько небольших окуньков.
<>Ночью мы с Антоном, укрывшись старым одеялом, еще раз устроили сеанс групповой дрочки, пока остальные пацаны спали. Сначала Антон теребил мой банан до тех пор, пока не остановил его руку, решив, что удовольствия на сегодня хватит. Потом я осторожно двигал шкурку на его "колбасине", пока сам не почувствовал как она резко вздрагивает в моей руке. По ладони растеклась горячая липкая жидкость. "Малафья вылилась!" — мелькнула мысль. Мне стало приятно от осознания того, что Антон, такой почти взрослый, доверил мне "исключительно важный" процесс — дрочить его "колбасу". Антон тщательно вытер носовым платком свой орган и мою руку от жидкости, которая имела своеобразный резкий запах.
И вот наступил очередной четверг. Весь день мы провели на речке. Деревенские мужики соорудили на берегу, возле самого глубокого места, "нырялку" — крепкую длинную доску, которую закрепили несколькими врытыми в землю бревнами. Целый день мы прыгали в воду всеми известными и неизвестными, подсказанными только собственной фантазией, способами. Только на обед пришлось возвращаться в деревню. Бабушка очень строго следила за нашим питанием. Опоздание на 10-15 минут могло запросто окончиться запретом на выход со двора на целый день.
Вечером мы с Антоном, посмотрев кино про войну, опять оказались на сеновале. Снимая штаны и рубашку, я уже чувствовал, что банан торчит во всей своей красе, ожидая предстоящего удовольствия. Антон, раздевшись, лег рядом. Его член также стоял, оттягивая трусы. Его рука потянула мои трусы почти до колен. Мой банан со шлепком стукнул меня по животу.
— Ого! Уже стоит, — Антон провел ладонью по моим яичкам и банану.
— А у самого-то… , — я осторожно сжал ладонью его колбасину через трусы.
Антон опять стянул резинку своих трусов вниз так, что член и яйца высунулись наружу.
— Ну что, Витька? Обычно дрочим? Или хочешь чего-нибудь интереснее?
— А что, интереснее бывает?
— Еще как бывает.
— Тогда давай интереснее…
Антон придвинулся ко мне так, что кончиком своего банана я задел его живот. Одной рукой он взял мой орган, оголив головку. Второй рукой он обнажил головку на своем члене. И соединил их друг с другом под небольшим углом. Он стал медленно двигать их относительно друг друга. Приятное чувство влажного контакта быстро поднимало меня к вершинам удовольствия. Антон двигал наши члены друг по другу все быстрее и быстрее. Я уже почти почувствовал знакомые спазмы удовольствия, но вдруг Антон остановился. Он немного отодвинулся и соединил члены, уперев их головками друг в друга. Растянув пальцами кожу на головке моего банана, он осторожно натянул ее на кончик головки своего члена.
Удерживая двумя руками кожу моего органа, он стал короткими толчками пихать свою колбасину в колечко моей "залупы", толкаясь своей головкой в мою. Буквально через несколько движений мой банан задергался в удовольствии и продолжал дергаться все время, пока Антон толкался вперед. И тут кожа на банане как будто превратилась в надувной шарик, заполняющийся горячей жидкостью. На мгновение мне стало больно. Но боль сразу же исчезла. Я почувствовал как это тепло, омывая головку, вырывается наружу. Антон захрипел и выпустил из рук мой банан. Несколько горячих капель попали мне на живот. Я потрогал рукой кончик своего банана. Из-под "залупы" вытекала знакомая теплая жидкость.
— Бля! Всю малафью тебе в залупу спустил. Кла-а-а-ас!! — Антон задохнулся от удовольствия.
Мне понравились ощущения вязкой жидкости на головке банана. Это было очень необычно. Антон достал свой заветный платок и обтер матрас и свой орган. Потом передал платок мне. Найдя на ощупь сухое место на платке, я обтер головку своего банана, чувствуя необычайную "взрослость" от того, что мне тоже нужно обтирать член от его выделений. Мы долго лежали, глядя на соседние дома, освещенные светом луны. Антон снова стал теребить мой банан, перекатывая яйца и просовывать свой палец через колечко "залупы", скользя им по головке. Я снова полностью подчинялся Антону как более опытному человеку в способах получения удовольствия.
— Может хуи друг другу пососем? — вдруг высказал он свою мысль.
— Да ну нафиг. Противно.
— Да ты не понимаешь ничё! Это, наоборот, охуительно. Хочешь, я тебе пососу?
— Ну, давай, если хочешь…