— М-м, как вкусно. Какой он твердый, как я хочу его сосать!
Это оказалось решающим фактором.
— Можно я? — тихо спросила Маша.
Вместо ответа Юля отстранилась и наклонила мой блестящий во всех смыслах член в ее сторону. Сначала девочка несмело прикоснулась пальчиками к мокрой поверхности члена, погладила его вдоль. Я сделал вид, что мне приятно. Но вскоре, без подсказок и просьб, Маша стала наклоняться. Медленно, невыносимо медленно она приближала свой полуоткрытый рот к головке. Потом подняла на меня вопросительный взгляд. Я как можно более ласково кивнул.
И вот оно свершилось. На смену наблюдению и самовозбуждению пришел настоящий физический контакт: ее губы наползли, налезли, наделись на головку моего члена и прикоснулись к ней!
— Делай то, что делала я, — руководила Юля, — не касайся его зубами, зато двигай головой и работай языком. Медленно, не торопись.
— Маша, как ты хорошо сосешь, — соврал я. Сосать она вообще не умела, но ощущение того, что мой член первым входит в этот аккуратный ротик, компенсировало ее неопытность.
— Молодец, Маша, у тебя хорошо получается, — вторила мне Юля, — теперь лижи его языком вдоль, от яичек до головки, так, медленно… Рукой трогай яички, так, хорошо…
Я изнемогал от наслаждения. Из члена текла смазка, и мне огромных усилий стоило не кончить. Юля почувствовала это.
— Все, Маша, пока хватит. Ну, чего ты хочешь?
Но девочка с вымазанными смазкой губами не отвечала.
— Дорогой, — сказала Юля, — поцелуй меня в мою щелочку.
Я не являюсь поклонником куннилинга. Освоил его, чтобы доставлять удовольствие жене, но со времени развода избегал. И все равно я был рад Юлиному решению. Во-первых, можно было сбросить возбуждение, а во-вторых, надо было попытаться приобщить Машу к розовому сексу, поскольку лишать ее невинности было явно рано. Я вспомнил ее жадные глаза, когда она разглядывала голую Юлю.
Она улеглась, широко раскрыв щель, и я, расположившись чуть сбоку, чтобы Маше было видно, стал целовать и лизать ее влагалище. Время от времени я отрывался и говорил что-то вроде:
— Ах, какая ты вкусная, мокренькая, приятная, как мне нравится тебя лизать…
Маша сидела совсем рядом со мной, я слышал ее быстрое хриплое дыхание. Через несколько минут, устав, я повернулся к ней:
— Хочешь?
Уже без всякой нерешительности она придвинулась и стала в точности повторять мои движения. Юля застонала (я не знаю, насколько искренно) и стала опять хвалить ее.
Мне было неприятно — места в промежности для двоих не было, Маша от возбуждения закрыла глаза и ласкать Юлю не имело смысла, а возбуждение требовало пустить в ход член или, в крайнем случае, руки.
— Маша, — шепотом сказал я, — ты не хочешь снять майку?
Маша оторвалась от своего занятия и как-то странно посмотрела на меня. Я успел заметить, что Юля тоже бросила на меня взгляд то ли одобрения, то ли, наоборот, осуждения, но я не хотел отрываться от лица Маши.
Девочка не давала согласия, но и не возражала, и я решил рискнуть. Медленно и осторожно я протянул руки и прикоснулся к кромке ее майки. Она подумала немного и неуверенно подняла руки.
Ура! Она сама давала мне раздеть ее! Снимая майку, я подумал, что, кроме вида ее груди, мне ничего не достанется — ведь она, скорее всего, продолжит делать Юле куннилинг. И я решил попросить у нее разрешения:
— Юля, ты хочешь поцеловать Машу в грудь?
— Очень хочу, дорогой, — ответила она.
Через минуту мы все трое стояли на коленях, и мы с Юлей сосали, целовали и лизали упругие, круглые и гладкие груди девушки: она левую, а я правую.
Маша, кажется, уже полностью отбросила смущение. Отведя руки назад, она запрокинула голову и так же, как раньше, стонала через широко открытый рот. Я опять упивался сознанием того, что никто никогда не прикасался к этим грудям ни руками, ни языком.
Через несколько минут я краем глаза заметил, что рука Юли легла на бедро Маши и стала его гладить. Девочка не возражала, и вскоре моя рука легла на ее другую ногу. Это было восхитительно! Маша сама выдернула юбку из-под коленей, и наши с Юлей руки проворно проникли под ткань. Медленно и постепенно наши ладони, прикасаясь друг к другу, поднимались все выше, а Маша раздвигала бедра все шире!
Похоже, это был переломный момент. Девочка сбросила оковы ханжеской морали и полностью отдалась желанию просто получать удовольствие!
*****
Мы сняли с Маши юбку и мокрые трусики и оказались полностью голые все трое. При этом мы с Юлей торопились, то ли просто от возбуждения, то ли опасаясь, что она передумает.
Девочка стояла, раздвинув ноги, и мяла свои груди, уже не ощущая препятствия в виде майки. Юля обсасывала ее попку, а я наконец-то увидел перед собой нежную девственную щель с торчащим клитором! Волос у нее на лобке почти не было — легкий пушок, а щель была узкая и чистая. Вдохнув запах ее смазки, которая текла из щели, я стал как можно более нежно и страстно целовать и лизать окрестности влагалища.
Возбуждение достигло немыслимых пределов, и я понял, что больше не смогу сдерживаться от оргазма.
Я буквально схватил Юлю в охапку, упал на кровать и насадил на свой член. Юля, видимо, пребывала в том же состоянии, и нам хватило каких-то десяти судорожных движений, чтобы кончили сначала я, а потом она. Я успел заметить, что Маша, вновь встав на колени, в упор наблюдала, как мой член ходит в Юлином влагалище. Одна рука девочки двигалась между ее широко расставленных бедер, другая тискала грудь.
Оргазм был гораздо сильнее, чем предыдущий, с одной Юлей. Я обессиленно лежал на кровати, а Юля, очнувшаяся раньше, высасывала из меня сперму. Приходя в себя, я почувствовал, что они уже делают мне минет вместе. Пришлось открыть глаза и посмотреть вниз: так и есть, два языка боролись за право вылизать поверхность моего опадающего члена.
Мы с Юлей были истощены и опустошены. Ее полная грудь сотрясалась и подрагивала от частого дыхания, с меня крупными каплями лил пот. Маша же, наоборот, только разогрелась: щечки ее горели румянцем, глаза блестели, измазанные моей спермой губы она жадно облизывала дрожащим язычком, груди стояли торчком, бедра непроизвольно двигались. Я подумал, что будет величайшим преступлением против этой зародившейся сексуальности бросить возбужденную девочку одну и пойти в душ.
— Юля, мне кажется, — с трудом переводя дыхание, сказал я, — мне кажется, что надо дать Маше кончить.
— Конечно, дорогой, — Юля прекрасно меня поняла.
Краем глаза я увидел, что Маша облегченно выдохнула, а по ее губам быстро пробежала улыбка.