Она взялась за ручку чайника, как раз и он тянулся к ней. Руки их коснулись. Таню словно током обожгло. Нет, скорее всего, это ручка, такая горячая. Они одновременно отдернули руки от чайника. Таня вспыхнула, покраснела до ушей, даже пудра не смогла скрыть нахлынувшего румянца.
— Простите Евгений Николаевич…
— За что?
— Чайник, чуть не уронили…
Он внимательно стал разглядывать девушку. Эээээ, девчонка. Она, что? Влюблена в него? Этого еще не хватало! Раньше… он и не видел ее, вот так близко. Серая мышка, такая же как и все, сливающаяся в общей массе. А сейчас, что-то совсем другое. Теперь понятно, почему от нее нельзя было добиться ни одного вразумительного слова у доски. Ох, дети… Выбирают себе кумиров, обожествляют их и тупо, слепо следуют за ними. Хорошо хоть его выбрала. А то подонка, какого усадила бы на трон? Эта мысль ему польстила. Кому не понравилось бы, побыть немного богом? Пусть даже и локально, в мозгах какого ни будь юного создания. Наверное они слишком долго стояли вот так, друг, против друга, что не заметили, как на кухню вошла Ленка.
— Ага, — сказала она, — а я жду, жду чая…
Подхватила сама чайник с плиты, по дороге, свободной рукой загребая чашки. Унесла всё это в кабинет.
— Эй! Подставку не забудьте, на стол чайник поставить. — крикнула из кабинета.
Евгения Николаевича словно разморозило. Так, так. Это никуда не годится! Ладно эта девочка, он ведет себя, более чем, по-идиотски. Ша. Все потусторонние мысли, прочь. Она пришла заниматься и он здесь лишь за этим. Мало ли, что девчонка себе в голову втемяшила, вот и не будем подогревать её. Учиться, учиться и еще раз учиться. Так кажется нам завещали?
Таня молча собрала на стол сахар, заварку, прочие принадлежности чайного ритуала. Почему-то это затянувшееся чаепитие ее раздражало. Да, всё раздражало; трескучая, болтливая Ле, недавний конфуз у горячего чайника, и вообще, то что они приперлись сюда. Лучше бы на дискотеку пошли, преспокойненько сняли себе мальчиков по своим зубам и трахнули их в лучших традициях. А тут, птица из стратосферы. Как его, такого недоступного спустить на землю? Всё плохо. И эта трусость перед учителем. Совсем покоя нет. И правда, к чему всё это?
Ленка отдувалась за двоих, щебетала всякую хрень, что в голову взбредёт, пыталась как-то расслабить нагнетающуюся обстановку за столом. Жень Николаич молчит, Танька молчит. Эта, вообще, бестолочь, совсем всё испортит, если Ленка уйдет. Вроде и не из робкого десятка, а тут, как будто дристун-травы обожралась. Чего бояться? Такой же мужик как и все. Если бы Ленке его пришлось трахнуть, запросто! Даже и глазом не моргнула. Взяла бы его и потащила в постель. А чего раздумывать и трусить? Так. Рановато еще уходить, пусть у них завяжется что-то безвозвратное, тогда и можно слинять. Вот, блядь! Так же классно всё начиналось, по плану, до этого дурацкого чайника.
— Евген Николаич, а вам нравится песенка: "Когда ты будешь скелетом"? — продолжала свой салонный трёп Ленка.
— Никогда не слышал…
— Сейчас спою. Кхм, Кхм. — Прокашлялась она и начала напевать. — Когда ты будешь скелетом, какая разница какого цвета у тебя были глаза. Когда ты будешь скелетом…
— Чушь какая-то.
— Почему? Очень хорошая песенка, нам с Танькой очень нравится… Там еще есть такие слова: Какая разница был ты мужчиной или трусом, любил и страдал, кого-то предал…
— Давайте заниматься, у нас скоро время выйдет, а мы даже и не начали.
— О! Смотрите! — Ленка взвилась, подскочила до окна. — какой закат!
Она стала у окна приняв позу курортника на пляже. Рубиновое солнце просветило ее насквозь. Да. Фигура у нее голливудская. Девка дурой будет, если сдуру детей нарожает. Ей же, прямая дорога в кинематограф. Такую бы звезду в постель. Евгений Николаевич тряхнул головой. Что за день, такой? Они же школьницы! Дети. Это очень плохие мысли.
— Заниматься будем?
— Вечер, закат, — задумчиво проговорила Ленка, словно не расслышав вопроса. — А где-то сейчас рассвет. Утро.
— Хм. Всегда в мире, где-то, каждое мгновение, утро. Физика. — Сказал Евгений Николаевич и решительно подвинул к себе учебник. — Давайте работать, у нас осталось всего пятнадцать минут времени.
Таня было поднялась чтобы подсесть ближе.
— Сиди на месте, так удобнее. — Евгений Николаевич предупредительно махнул рукой. Девушки переглянулись.
*****
Раскусил их физик. Понял, что они задумали. Вот же ж! Слов нет, одни маты остались. Ленка разозлилась. Проебала Танька, свою удачу. А его непременно нужно опустить, это уже не просто игра, это политика, это насущная необходимость, цель всей жизни. Выход из положения есть? Выход всегда должен быть! Самой придётся его соблазнять, если Танька зачмырила. Вот бы он отменил свою важную встречу! Завтра у них такого азарта не будет. Смогут ли они прийти еще раз и таки завершить начатое? Завтра вообще может будет поздно, ему нельзя давать время на размышления, учительская чопорность пересилит. Он же повелся вначале, и как повелся! Она неслышно подошла к нему сзади, облокотилась о спинку стула, как будто чрезвычайно заинтересованная процессом занятий, склонилась над его макушкой. Близко, близко. Дохнула ему в волосы. Прижалась легонько грудью к его плечу. Вот. Осталось еще за шею обнять, чтоб совсем понятно было. Но. Не будем спешить.
— О чем гласит первый закон Ньютона? — заикаясь спросил Евгений Николаевич.
Он же не дебил, такого не понять. И эта тоже? Тоже влюблена? Ого! Надо бы за всеми девочками в классе понаблюдать, вдруг они все взбесились. То-то потеха будет, если они все по нему сохнут. Дети, дети. У Семаковой грудь, что надо, упругая и большая, такую грудь бы, ладонью… Ээээх, не был бы он, учителем. Всё. Баста! Пора их выгонять. Даша, наверное, уже пришла в парк, она всегда раньше приходит. Её вообще нельзя заставлять долго ждать, начнёт обижаться и выговаривать. Ревность опять же. За что такое наказание? Ему всегда приходится сглаживать всякие её выверты и воинственные нападки. "Мы уже с тобой полгода встречаемся! А ты так и не сделал мне предложения! Мама всё спрашивает, когда свадьба. Перед коллегами неудобно. Мы же как воры! Крадём свое счастье… У кого?" Вот это ему предстоит сегодня выслушать… Весьма неприятно, весьма.
— Девушки… Вам пора по домам. Завтра продолжим занятия. И пожалуйста, найдите учебники.
— Уууу. — Заскулила разочарованно Ленка, — Евген Николаич, пжалуста, совсем еще немного, мы, вроде как, уже вошли в ритм занятий. Так прерываться, не честно.
— Хорошо… — Евгений Николаевич разозлился. А девчонки таки им помыкают, впрочем, как и Даша. — Но только пятнадцать минут, не более, моё контрольное время вышло, придётся торопиться на встречу.
— Ну неужели эта, паршивая встреча для Вас, так важна? Неужели, ради неё можно пожертвовать будущим своей ученицы? — не менее зло проговорила Ленка, махнув рукой на потупившуюся Таню.
Хм. Важна ли для Евгения Николаевича встреча с Дарьей Петровной? Да, важна. Чтобы она не ругалась и не была такой занудой, чтобы не говорила ему неприятные вещи. Вот бы… вообще не было этой Даши…
— Семакова, лучше присядь напротив. Мне нужно видеть вас. Так, как у нас это в классе происходит. Я не могу сосредоточиться, когда у меня стоят за спиной.
— Хорошо… Как скажете. — Ленка отлепилась от спины учителя и нехотя пошла к стулу.
И как пошла! Евгений Николаевич проследовал взглядом за ней, пока она не уселась, изящно закинув ногу на ногу. Вот бог, награждает, телесами и осанкой совсем не тех, кого надо. Даше бы, хоть полпроцента подобной грации! Да. Такого характера не надо, ей бы подошел характер Демченко. Как раз, то, что нужно. Молчаливая и молчаливо влюблённая. Тело у Демченко тоже ничего, всё есть и мордашка, и грудь… как раз в ладонь помещалась бы, и ноги, и даже попка соблазнительная. Тьфу! Грешные мысли. Но, у Даши, вообще, всего этого нет! Сухая, злобная кочерыжка. И с какого это затмения он на неё полез?