Его слова прозвучали так неожиданно рассудительно, что мать удивленно взглянула на него, как будто не узнавая.
— Правда?!
— Конечно! Я же так люблю тебя! Но:
Юрка замялся. Сейчас многое зависело от удачи.
— Что, Юрочка, что ты хотел сказать? — мать вопросительно смотрела на него и в глазах ее плескалась благодарность и бесконечная любовь. Да, она готова. Надо действовать.
*****
Еще не дойдя до дому, Юрка ощутил нарастающий голод. Разбалованный за неделю организм требовал своего. Вот бы сейчас залезть на Веру: Эх:
Тяжелый чемодан больно бил Юрку по щиколотке.
Вот всегда так! Только что-то начинает налаживаться, и тут — бах! — и сразу кончается!
Мать встретила его веселым щебетанием, распросами и кормежкой. Когда ужин был в самом разгаре и отяжелевший Юрка доедал котлету, мать, обдав его любящим, почти ощутимым взглядом, сказала:
— Совсем взрослый стал: Мужичок:
Блин! Неужто это так заметно, подумал Юрка. Он подавил панику и глянул на мать вопросительно.
— Ешь, ешь! Это я так. Не обращай внимания.
Он уже практически освободил тарелку, когда она вдруг спросила:
— Юрик, слы-ышь? А тебе девочка какая-нибудь нравится?
У мамы явно было игривое настроение.
— Ну, нравится: — набычился Юрка, пытаясь скрыть прилив восторга, замешанного на резку усилившемся зуде в паху. Его хитрая голова уже просчитывала варианты.
— Ну расскажи, расскажи!
— Не хочу.
— Фу, какой бука! Мне же интересно! Я же твоя мама.
— Тем более.
— Почему, "тем более"??? — опешила она.
— Потому, что ты ее знаешь.
— Ух ты, да ну! Как интересно! Это Клава, что-ли? Элкина дочка?
— Ну какая Клава! Фу, селедка.
— Ну. . да. Есть немного. Тогда кто? Ну, скажи!
— Нет. Тебе не понравится. Ругаться будешь. — Юрка прятал глаза, боясь выдать свою игру.
— Не буду я! Я же не зверь какой! Расскажи! Ну! Слышишь! А то компьютер выкину!
— Выкидывай, — Юрка скукожился на стуле, стараясь даже не поворачиваться к матери. Она уже висела на крючке. Осталось только подсечь.
— Ну, Юрочка! Ну я же умру от любопытства! Ты мне можешь сказать все-все! Мы же с тобой родные. Скажи! Я не буду ругаться! Ну честно-честно! Ну, какая девочка тебе нравится? Какая?
Юрка выпрямился, и молча посмотрел ей в глаза. Он видел, как они все больше округлялись по мере того, как она начала понимать, что сама себя загнала в угол со своей игрой.
— Это — я? — тихо и как-то обреченно спросила она.
— Да, — просто ответил он, и опустил взгляд.
Повисла тишина. Юрка держал паузу.
— Юра, ну ты же понимаешь, что я твоя мама и тоже тебя люблю, но я же имела в виду другое, других девушек, — затараторила она, пытаясь заговорить внезапно возникшую проблему, заболтать ее.
Юрка только молча качнул головой, отметая ее лепет. Еще раз посмотрел на нее, вылез из-за стола и ушел в свою комнату, ликуя — эта партия осталась за ним.
***
Тук-тук. Юрка даже не сразу понял, что это. В следующую секунду стало ясно — мать скребется в дверь. Не выдержала. Юрка промолчал. Теперь — только выдержка.
Дверь, тихонько скрипнув, приоткрылась.
— Спишь?
Юрка мотнул головой.
— И мне не спится.
Юрка скосил глаза, и чуть не поперхнулся. Мать, одетая только в легкую ночную сорочку, тихо просеменила к его кровати. Раньше в таком виде она Юрке никогда не показывалась.
Она присела к нему на кровать, обдав его вечерним женским запахом.
— Ты не думай, я не сержусь. Совсем. Ты же безотцовщина у меня. Все время со мной. Конечно, на кого тебе еще и смотреть-то. — она говорила чуть задумчиво тихим ласковым голосом, глядя куда-то в угол над Юркиной головой. — Только это не правильно, слышишь! Так нельзя! Ну зачем, зачем тебе уродливые старухи нужны! Вон девчонок молоденьких сколько ходит!
— Ты не старуха, и ты красивая. — тихо прервал ее Юрка, повернувшись к ней. — Очень.
— Но я твоя мама! Понимаешь!
— Понимаю, — Юрка снова отвернулся, зарывшись в подушку.
— Как же с вами трудно, с мужиками! Ну отчего ты такой упрямый? Прямо как отец твой! — в сердцах зашептала она.
Юрка промолчал, продолжая сопеть в подушку.
— Обещай мне, что выбросишь эту блажь из головы! Обещай!
— Это не блажь!