Глаза у Любы блестели, она смотрела куда-то в сторону. Может быть в черное окно, за которым мигали яркие огоньки железной дороги? Голос стал глухой и какой-то отстранённый, будто бы через её тело говорил чревовещатель:
— Я пришла сюда на практику, когда мне ещё было семнадцать лет, сразу после медучилища: Павел Андреевич тогда ещё был просто терапевтом. Я почти сразу заметила его внимание к себе, но не знала, как к этому относиться. Я продолжала работать, но заметила, что он почему-то ставит мне только ночные дежурства, будто других смен нет, и из-за этого мне постоянно приходилось возвращаться домой под утро, а уходить поздно вечером. От этого графика голова шла кругом, но я не жаловалась, просто делала свою работу.
Однажды ночью, когда на этаже никого не было, он подкараулил меня, когда я относила постельное бельё в кладовку. Зашёл за мной следом и закрыл дверь. Я пыталась вырваться, но не пустил меня. Скрутил мне руки, повалил на пол, перевернул лицом вниз и несколько раз изнасиловал. Я тогда была так напугана, что даже побоялась звать на помощь:
Потом он пригласил меня к себе в кабинет и предложил сделку: я буду с ним спать иногда, (не очень часто) , а он за это будет мне хорошо доплачивать… Сначала я с негодованием отказалась, стала ему угрожать: Но потом поняла, что предложение не такое уж и плохое, подумала и:
согласилась. Поначалу было противно, потом привыкла, стала относиться к своим "постельным обязанностям" как к работе. В другом месте я вряд ли смогла бы заработать больше:
— Так ты спишь с ним за деньги! — вскричал я голосом, полным юношеского максимализма, — а ты знаешь, как это называется?
— Не только с ним, — дрогнувшим голосом отвечала Люба, — иногда попадаются состоятельные пациенты, ценители женской красоты: Я слышала, что после операции лучшее средство — это секс. Вот и лечу их иногда: Доступными мне средствами:
Меня переполняло возмущение, голова шла кругом от этой продажной логики красивой девушки, которая ломала все мои устои. Так не должно быть, не правильно, не естественно! Не в силах сдержать переполнявших меня чувств я рассказал ей, что с тех пор, как увидел её, потерял покой и сон, что люблю её больше жизни: Я рассказал ей про тот случай в перевязочной, как
больно мне было видеть то, как ею владеет главврач: А ещё про то, как меня подловила Наташка, предложив свои ласки, а я даже в порыве страсти назвал её имя:
Это настоящее облегчение признаться человеку, которого любишь в своих чувствах. Даже если ты знаешь, что тебе никогда не ответят взаимностью.
Она, молча, слушала меня, изредка улыбаясь (особенно в рассказе о случае с Наташкой) , и казалось, что лучше её, меня никто не сможет понять. Я предложил ей бежать — куда глаза глядят: из этой больницы, где всё перевернулось с ног на голову, из этого проклятого города… Мы будем
жить вместе, только вдвоём, вдали от всех! Я буду работать, и у нас будет самая настоящая:семья!
— Глупый малыш, — нежно сказала Люба, — ну куда же я отсюда поеду? У меня здесь мама, бабушка, да и другой работы я, скорее всего, не найду. Ты ещё совсем маленький, честный мальчик. Ты ещё встретишь свою девочку: лет через пять! А пока наслаждайся жизнью! Не переживай за меня! Всё будет хорошо! — и она мне улыбнулась той самой улыбкой, которая когда-то свела меня с ума:
— Кроме того, у меня есть любовник, — призналась она в довершении всего,
— я не хочу с ним расставаться!
Это был контрольный выстрел — в голову.
— А главврач? — воскликнул я.
— А что главврач? Старый импотент: Ну и что? Тысячи женщин спят со своими начальниками — и в армии, и в милиции, и ничего: Зато у меня и зарплата побольше, чем даже у старшей сестры: не бойся за меня, я не пропаду:
Я молча смотрел на неё. В глазах стояли слёзы. Ну почему мне только 18 и я только санитар? Если бы я был богатым и старым, она бы наверняка сказала бы мне да. Таким ни одна женщина не отказывает:
Видимо, чтобы как-то утешить меня, видя моё состояние, Люба сказала мне:
— Кстати то, что ты мне рассказал про то, как ты назвал моё имя, мне было очень приятно слышать! И знаешь, мне кажется, я смогу тебе помочь:
Мы вышли из сестринской и поднялись на лифте на последний этаж. Там мы нашли пустую одноместную палату. Это была палата "повышенной комфортности" , иначе говоря, VIP. По этой причине она почти всегда пустовала. Мало у кого хватило бы денег в ней лечиться, а у кого хватило бы, ни за что не выбрали бы нашу больницу!
VIP-палата была обставлена, как хороший гостиничный номер! В ней были: ковёр, душ, туалет, телевизор и даже кондиционер — настоящая редкость в российских больницах! Не хватало только мини-бара с холодным шампанским!
— Подожди меня, я быстро, — сказала Люба, скрывшись за дверью душа. Послышался шум воды:
Я стоял у окна и смотрел на звёзды. Острые звёздные лучики плясали по кругу, а большая, слегка поеденная луна мне улыбалась доброй, слегка ироничной улыбкой:
"Неужели это произойдёт сегодня? Сбудется моя мечта, и я стану мужчиной?" — заворожено думал я. На горизонте огромные трубы теплоэлектростанции спускали белые клубы пара, которые медленно плыли по чёрному ночному небу, превращаясь в облака. Какая чудесная ночь!
Люба появилась из душа совсем неслышно. Я не услышал её шагов, лишь почувствовал её теплое дыхание и еле ощутимое касание тонких чувственных пальцев по моей спине. Я медленно повернулся…
Она была в одном полотенце. От неё пахло горьковатым травяным шампунем и ещё давно забытым, но знакомым из детства запахом мыльных пузырей!
Она провела рукой по моей щеке. Её пальцы были необычайно нежны, а прикосновения невесомы: Я смотрел, не отрываясь, ей прямо в глаза, а она улыбалась мне… Мне выпало редкое в жизни счастье видеть эту улыбку наяву, своими глазами!
Она помогла мне снять через голову свитер, а потом и футболку. Присев на корточки, она расстегнула на мне брюки и спустила их вниз.