— У нас зато хватило! — Файер-Мэд постучал чубуком о выдвижной отсек пепельницы под ногами. — Кто там кота проводил? Шрёдингер? Засранцы, а не экспериментаторы — в валенок бы его ещё сунул! Кошку надо было с ним вместе сажать, а не счётчик Гейгера, суперпозиционисты хреновы! Вероятность та же была бы, а пиздец в итоге куда красивей… Какая у них там средняя протяжённость жизни на планете, Алёш?
— Семьдесят, плюс минус десяток… — Агора_Летим печально-иронично улыбнулся Файеру и с лёгким вздохом отхлебнул горячий кофе.
— Блин, детский сад ведь сплошной! . . Вообще-то на чай надо переходить нам с тобой — говорят, полезней… — Файер-Мэд задумчиво тёр морщины на лбу. — В седьмой раз сворачиваем программу и всё без толку… Ты знаешь, Алёша, а мне кажется, я кое-что нашёл… Вот ты, к примеру, как — не считаешь условия планетарного выживания слишком уж жёсткими для одних малышей?
— Вы считаете, командор, что продление индивидуального возраста что либо даст аборигенам?
— Да нет… — Файер свернул своей знаменитой алая-искрой в левом глазу. — Не аборигенам, Лёшенька… Не аборигенам, а скорее нам с тобой только и можно резвиться в условиях столь экстремального радиационного фона, на нуждающейся в экстренной помощи планетарной поверхности, и среди обворожительно прекрасных разнесённых в клочки облаков и сметающих всё на своём пути ураганов… Они же в массе своей просто не знают там ничего, только мучаются…
— Поставить в Центре вопрос о прекращении инкарнационных потоков в этот район? — Агора_Летим с сомнением покачал головой. — ГалСовет вряд ли одобрит…
— Одобрит, Алёшенька, одобрит… С того ГалСовета кто в последний раз и когда тута был?! Кто что видел тут кроме нас? Знавал я, правда, одного… наблюдателя… Да тот такой же босяк, как и мы с тобой — с него с-гуся-вода: похер многое, а до неба дозванивается через раз, дилетант! Вместе лётную школу кончали с ним — надёжен, как насквозь-упорная сталь… А и его там хер слышит кто! Ну ничего, может в этот раз услышат уже…
"Ди-дзет, три ноля, сорок семь, Лай-Летим_Традисканция 17&3… ", продолжил подавать побудочный позывной штурман правого блока навигации, "Кора… бля… родная моя… ну, проснись… ".
— Ну стучи-стучи! А я пойду передохну… — Файер-Мэд улыбнулся на прощанье в коротко остриженные усы. — Стучи ёлочным дятлом — может быть достучишься, ты её больше всех тут любил! . . После меня…
=*=
Раечка Зазорина сидела на кухне поздним вечером за одинокой чашечкой чая с добываемыми из-под полотенца ещё тёплыми гренками. В мыслях вился непонятно-яркий утренний сон, в котором Семён убеждал её лететь сквозь электрические провода.
"Дура!", внушал ей во сне голый Семён, "Они не опутывают, они — проводят! Сказано же тебе — провода!".
А она смотрела на его вставший хуй и никак не могла сосредоточиться: во сне она не летала чуть ли не с детства и была не уверена в своих лётных способностях, особенно сквозь электричество и через какие-то провода…
— Традисканция! Мышью в постель! — перед её чашкой чая стояла, подбоченясь, Синица Ивановна. — Ну, солнышко моё, у тебя же подъём завтра ни свет, ни заря, а ты снова устроилась размышлять до полуночи! Лети, моя сказка, а то по попе уже надаю…
— Спасибо, тёть Зин! . . — Раечка прикрыла опустевшую тарелку и тенью скрылась в своей комнате, тихонечко притворив вплотную за собой дверь.
Спать не получится — за последнюю неделю она уже прочно привыкла к тому, что раньше полпервого можно и не укладываться: что-то будет тревожить и рвать изнутри… Вздохнув, она обложила подушками со всех сторон и запустила свой нот.
Складывать разноцветные шарики в ниточки и крестики по пять штук ей всё больше нравилось — ни на что более интеллектуальное в это время суток сил у неё просто уже не хватало. Она вставляла нежно-мурлыкающие ракушки наушников себе в ушки и запускала "Икс-лайнс".
Тихо проливающиеся звуки мелодии убаюкивали, цветные игрушечные шарики плыли перед глазами, и в эту ночь она заснула прямо на клавиатуре…
"Глупышка ты мягкая!", перед ней во сне снова стоял Семён, приодетый — по случаю праздника што ли — в какой-то неописуемо-раритетный наряд, одинаково хорошо вписавший бы его и в ряды проготических панков и в отработавшую только что команду пожаротушения в экстренных ситуациях, "Глупышка… Только плющит тебя… "
Она резко открыла глаза и засмеялась от счастья — за окном было яркое солнечное утро. Она перевела взгляд на увивающий комнату ледренезийский плющ и вдруг сразу всё вспомнила:
— Традисканция!
"Традисканция 17&3… Ди-дзет, три ноля… ", мерно билось в её голове пробуждающим пульсом, который она ведь и слышала все эти ночи, всю последнюю неделю напролёт… "Кора, бля!"
Она скатилась с кровати со смеху и корчилась на прикроватных половичках, пока не явились и Лора, и Семён, и Синица. Синица Ивановна первая сообразила, что в дурдом звонить уже поздно, а в скорую ещё рано. Она взяла с подоконника леечку и поливала приходящую в себя со смеху Раечку до тех пор, пока вода, промочив всю ночнушку на ней не скользнула охлаждающим ручейком в её письку…
— Ой, бля! . . Всё — не смеюсь больше! Всё! — в клятвенном зароке проводила сеанс аутотренинга над собой звёздная Кора. — Ой, не могу…
Семён почесал волосатое брюхо, зевнул и свалил.
Синица Ивановна изредка продолжала полив.
Лора, втиснувшись к Раечке под мышку, умоляюще лизала ей шейку и, орошаясь на пару с ней, тревожно заглядывала в глаза…
=*=
— Меня зовут Кодераида-Икстингвиш_Эстей! — Раечка сидела за столом в своей увитой ледренезийским плющом комнатке и училась у Семёна курить. — Я ключ борта — по всей планете сейчас активируются резиденты спасательного корпуса — Мирные И до селе Непомнящие…
— Min’ы, бля… — сидящий напротив Семён покосился на зарывшегося в Раечкины подушки с носками Алексея.
— Да, мы прибыли… — Агора_Летим пожал плечами, косясь в свою очередь на обтянутую ситцевым платьичком худенькую попку Раечки — заманивал чуть видный разрез между булками. — Постановление ГалСовета вступает в дежурную стадию…
— В дежурную? — Семён хмыкнул. — Файер по семь раз в одни ворота без шуток не кланяется… Вы уверены, штурм-навигатор, что эксцессов вашим распиздяй-бортом не намечено?
— Вполне! . . — Алексей равнодушно кивнул и осторожно потрогал лапой в шерстяном носке упругие булочки ровно посерединке…