– У нас зато хватило! – Файер-Мэд постучал чубуком о выдвижной отсек пепельницы под ногами. – Кто там кота проводил? Шрёдингер? Засранцы, а не экспериментаторы – в валенок бы его ещё сунул! Кошку надо было с ним вместе сажать, а не счётчик Гейгера, суперпозиционисты хреновы! Вероятность та же была бы, а пиздец в итоге куда красивей… Какая у них там средняя протяжённость жизни на планете, Алёш?
– Семьдесят, плюс минус десяток… – Агора_Летим печально-иронично улыбнулся Файеру и с лёгким вздохом отхлебнул горячий кофе.
– Блин, детский сад ведь сплошной! . . Вообще-то на чай надо переходить нам с тобой – говорят, полезней… – Файер-Мэд задумчиво тёр морщины на лбу. – В седьмой раз сворачиваем программу и всё без толку… Ты знаешь, Алёша, а мне кажется, я кое-что нашёл… Вот ты, к примеру, как – не считаешь условия планетарного выживания слишком уж жёсткими для одних малышей?
– Вы считаете, командор, что продление индивидуального возраста что либо даст аборигенам?
– Да нет… – Файер свернул своей знаменитой алая-искрой в левом глазу. – Не аборигенам, Лёшенька… Не аборигенам, а скорее нам с тобой только и можно резвиться в условиях столь экстремального радиационного фона, на нуждающейся в экстренной помощи планетарной поверхности, и среди обворожительно прекрасных разнесённых в клочки облаков и сметающих всё на своём пути ураганов… Они же в массе своей просто не знают там ничего, только мучаются…
– Поставить в Центре вопрос о прекращении инкарнационных потоков в этот район? – Агора_Летим с сомнением покачал головой. – ГалСовет вряд ли одобрит…
– Одобрит, Алёшенька, одобрит… С того ГалСовета кто в последний раз и когда тута был?! Кто что видел тут кроме нас? Знавал я, правда, одного… наблюдателя… Да тот такой же босяк, как и мы с тобой – с него с-гуся-вода: похер многое, а до неба дозванивается через раз, дилетант! Вместе лётную школу кончали с ним – надёжен, как насквозь-упорная сталь… А и его там хер слышит кто! Ну ничего, может в этот раз услышат уже…
"Ди-дзет, три ноля, сорок семь, Лай-Летим_Традисканция 17&3… ", продолжил подавать побудочный позывной штурман правого блока навигации, "Кора… бля… родная моя… ну, проснись… ".
– Ну стучи-стучи! А я пойду передохну… – Файер-Мэд улыбнулся на прощанье в коротко остриженные усы. – Стучи ёлочным дятлом – может быть достучишься, ты её больше всех тут любил! . . После меня…
=*=
Раечка Зазорина сидела на кухне поздним вечером за одинокой чашечкой чая с добываемыми из-под полотенца ещё тёплыми гренками. В мыслях вился непонятно-яркий утренний сон, в котором Семён убеждал её лететь сквозь электрические провода.
"Дура!", внушал ей во сне голый Семён, "Они не опутывают, они – проводят! Сказано же тебе – провода!".
А она смотрела на его вставший хуй и никак не могла сосредоточиться: во сне она не летала чуть ли не с детства и была не уверена в своих лётных способностях, особенно сквозь электричество и через какие-то провода…
– Традисканция! Мышью в постель! – перед её чашкой чая стояла, подбоченясь, Синица Ивановна. – Ну, солнышко моё, у тебя же подъём завтра ни свет, ни заря, а ты снова устроилась размышлять до полуночи! Лети, моя сказка, а то по попе уже надаю…
– Спасибо, тёть Зин! . . – Раечка прикрыла опустевшую тарелку и тенью скрылась в своей комнате, тихонечко притворив вплотную за собой дверь.
Спать не получится – за последнюю неделю она уже прочно привыкла к тому, что раньше полпервого можно и не укладываться: что-то будет тревожить и рвать изнутри… Вздохнув, она обложила подушками со всех сторон и запустила свой нот.
Складывать разноцветные шарики в ниточки и крестики по пять штук ей всё больше нравилось – ни на что более интеллектуальное в это время суток сил у неё просто уже не хватало. Она вставляла нежно-мурлыкающие ракушки наушников себе в ушки и запускала "Икс-лайнс".
Тихо проливающиеся звуки мелодии убаюкивали, цветные игрушечные шарики плыли перед глазами, и в эту ночь она заснула прямо на клавиатуре…
"Глупышка ты мягкая!", перед ней во сне снова стоял Семён, приодетый – по случаю праздника што ли – в какой-то неописуемо-раритетный наряд, одинаково хорошо вписавший бы его и в ряды проготических панков и в отработавшую только что команду пожаротушения в экстренных ситуациях, "Глупышка… Только плющит тебя… "
Она резко открыла глаза и засмеялась от счастья – за окном было яркое солнечное утро. Она перевела взгляд на увивающий комнату ледренезийский плющ и вдруг сразу всё вспомнила:
– Традисканция!
"Традисканция 17&3… Ди-дзет, три ноля… ", мерно билось в её голове пробуждающим пульсом, который она ведь и слышала все эти ночи, всю последнюю неделю напролёт… "Кора, бля!"
Она скатилась с кровати со смеху и корчилась на прикроватных половичках, пока не явились и Лора, и Семён, и Синица. Синица Ивановна первая сообразила, что в дурдом звонить уже поздно, а в скорую ещё рано. Она взяла с подоконника леечку и поливала приходящую в себя со смеху Раечку до тех пор, пока вода, промочив всю ночнушку на ней не скользнула охлаждающим ручейком в её письку…
– Ой, бля! . . Всё – не смеюсь больше! Всё! – в клятвенном зароке проводила сеанс аутотренинга над собой звёздная Кора. – Ой, не могу…
Семён почесал волосатое брюхо, зевнул и свалил.
Синица Ивановна изредка продолжала полив.
Лора, втиснувшись к Раечке под мышку, умоляюще лизала ей шейку и, орошаясь на пару с ней, тревожно заглядывала в глаза…
=*=
– Меня зовут Кодераида-Икстингвиш_Эстей! – Раечка сидела за столом в своей увитой ледренезийским плющом комнатке и училась у Семёна курить. – Я ключ борта – по всей планете сейчас активируются резиденты спасательного корпуса – Мирные И до селе Непомнящие…
– Min’ы, бля… – сидящий напротив Семён покосился на зарывшегося в Раечкины подушки с носками Алексея.
– Да, мы прибыли… – Агора_Летим пожал плечами, косясь в свою очередь на обтянутую ситцевым платьичком худенькую попку Раечки – заманивал чуть видный разрез между булками. – Постановление ГалСовета вступает в дежурную стадию…
– В дежурную? – Семён хмыкнул. – Файер по семь раз в одни ворота без шуток не кланяется… Вы уверены, штурм-навигатор, что эксцессов вашим распиздяй-бортом не намечено?
– Вполне! . . – Алексей равнодушно кивнул и осторожно потрогал лапой в шерстяном носке упругие булочки ровно посерединке…