— Да ничего, чуть-чуть сначала встал, а потом опять. Я ей тогда предложил полизать, я лижу вообще классно. Мы пошли опять на диванчик, она легла, и я ей лизать стал, и она довольно быстро кончила, бурно так, с дрожью: и я когда лизал, она балдела и говорила: о, супер!: А я когда стал лизать: в общем, она сильно возбуждена была: я когда к пизде её притронулся, она вся текла, у меня всё лицо было в её соках, прямо полный рот смазки буквально: и пизда её так пахнет: ну, ты это: в общем, очень особый такой запах: он не сильный такой, но очень такой: ни с чем не спутаешь: Жорик замолчал и закрыл глаза.
— Дальше! — Одними губами произнёс Губач, — Дальше! — Он резко выпрямил ногу — пятка ударила Жорику в рёбра, он сжался и заскулил.
— Ну, дальше: дальше это: она, короче, опять стала сосать мне: а мне ужасно стыдно было, и неприятно видеть, как баба берёт в рот нестоячий хуй такой сморщенный, и весь он у ней свободно во рту помещается, она старается, аж подвывает, а я это: ну, лежу и смотрю: короче, я ей предложил одновременно, то есть по-французски: она на меня легла, а я ей тоже лизать стал: и опять у меня всё лицо было в её смазке, и я чую: встаёт: говорю ей: ну как?: она мне говорит: уже лучше!: вот: и у меня почти встал уже, она, короче, села на меня, ну и вставила себе: но только мы начали, она только покачалась на мне немножко, он опять: опустился и вывалился из неё, в общем: Ну, надо сказать, она с понятиями так вела себя, то есть могла бы сразу нах послать там, но она ласковая такая была, успокаивала меня, старалась, в общем: Но у меня: как бы сказать: в общем, всё что она делала не искренне мне как-то казалось: ну, я не знаю: короче, она: ну, вот, например, она соски себе вином смазала и дала мне полизать их: но мне казалось, что она на самом деле внутри холодная какая-то: ну, как проститутка, что ли, которая просто бабки свои отрабатывает, а до клиента ей по хуй, то есть внутренне она его даже ненавидит, возможно: ну, или презирает, скажем, вот: и у меня было такое же ощущение, и хуй у меня вообще не стоял: я еще хотел ей полизать, но она уже начала злиться, ну, раздражена была, расстроена: она говорила: я хочу твой член, что с тобой, я тебе не нравлюсь? Почему ты не хочешь меня?: Мне стыдно было, я как-то возбудиться пытался, но было только хуже: Короче, я говорю, давай отдохнём. Ну, я её приобнял так, и мы задремали: Вернее как: я дремал, а она даже уснула вроде на некоторое время. А я расслабиться пытался:
Ну, где-то час-полтора прошло, наверное, я вроде успокоился, и хуй у меня встал вроде, а она спит… Ну, я разбудил её так нежно, и сразу залез на неё и стал ебать… А у неё там уже опять всё мокро было… Но тут кровать эта узкая… там матрац какой-то мудацкий, он от наших движений сползать начал, и мне неудобно было, я поебу её, и сползаю сам на пол буквально: и вот она уже кончать начала, а у меня как раз в этот момент раз — и опал опять: как наказание просто: ну, я чувствую, она уже это: в общем, задолбалась со мной: А я сам уже себя ненавижу: Еще раз попытался вставить, но он гнётся прямо в пизде — и вываливается: Никогда у меня такого не было! Ебал всяких: И пьяный был, и вообще: А тут такая тёлка, ну, всё как надо — и не стоит вообще! Я тогда ей говорю: пойдём на диван опять. Пошли, я её на диван раком поставил. Поднадрочил опять, вставил, ебу её, а он, сука, секунд двадцать постоит, а потом опять гнётся и вываливается: я опять его надрачиваю и вставляю, и всё по новой: Ну, и она уже, я вижу, кончить не может, хотя был момент когда я её ебал довольно долго, но она с расстройства уже пересохла: Мы вина еще выпили, я говорю: пойдём тогда пообедаем, а то уже дело к вечеру. Пошли в кафе там есть. Я пива взял себе и ей. Но мне с расстройства жрать не хотелось. Посидели, потрепались за жизнь. Потом она говорит: ну что, пошли обратно, попробуешь еще, может теперь получится? Ну, я киваю так вроде бодро, а сам на измене на полной. Пришли, я хотел ей пальцы пососать на ногах, меня это обычно возбуждает очень, но смотрю, она босиком в туалет пошла, а полы там грязные: что ж теперь лизать ей ноги еще заразу какую подцепишь, ну я не стал: А хуй у меня совсем стоять перестал. Мы это: чтоб с кроватью этой уродской не мучиться, на полу простынь постелили: я лежу просто как труп какой-то, блядь: она извивается вся, стала пальцы себе в пизду засовывает, клитор дрочит, стонет: почему ты меня не хочешь?!: А что мне сказать? Хоть головой в стену бейся. А дело к вечеру уже. Тут меня зло взяло. Что за хуйня, на самом деле?! Ну, я говорю ей: просто полежи, а я тебя поласкаю: Она уже явно зло так легла, ну, давай, мол, импотент: ну, она этого не говорила, но по выражению лица видно было: но я мысли эти отогнал и стал целовать её: нежно так, во все места. И потом: вроде у меня встал, наконец. Она сразу влезла на меня, а времени уже мало было совсем: уже пора по домам нам было, чтоб это, ну: Она влезла, только мы начали, а я чую: он, сука, опять опадает: Я тогда говорю ей: давай сзади. Ну, она вздохнула так, без энтузиазма уже, но повернулась жопой ко мне. И я ей вставил. То есть мне в это момент уже плевать стало на всё: на все эти обстоятельства. Я как бы просто видел перед собой бабу, которую надо отъебать, и всё. Как блядь. И я стал ебать её. И кончил мощно так: я вынул, когда кончал, она мне рукой сдрочила: И с тех пор у нас всё нормально пошло. То есть мы стали встречаться и ебаться помногу. Ну, встречались, правда, не часто.
— А портсигар? — Тихо спросил Губач.
Жорик вздрогнул:
— А что портсигар? Про портсигар я и не знал ничего. Она это потом: ну: не сразу, то есть: Она показала сначала фотографию.
Там был генерал этот, Зорге. А портсигар я уже позже увидел, когда мы трупы Неклюдовых расчленяли:
— Сколько трупов было, не помнишь?
— Ой, там много было: Человек пятнадцать, наверное: Семья-то у них большая: И все пьющие. И курят как паровозы. И бузину в бочках выращивают. А однажды старый дед Неклюдов прищемил мошонку лючком стиральной машины. Мы его первого грохнули: Саня ему газовым ключом по башке как дал: А дети у них как зомби: бледные, слюнявые, и дрожат так мелко-мелко. Мы их на кухню отводили по одному и резали им горлы электролобзиком. А Маринку выебли на полу в гостиной. А потом баян в отравой в жопу запихнули и пакет на лицо натянули. Вот:
Установилось молчание.
— Дай-ка я, тебя, дорогой, поцелую: — Смущаясь, пробормотал, наконец, Губач, и, притянув голову Жорика, смачно и долго стал взасос целовать его, поминутно вздыхая.
*****
Жорик обмяк. Свободной рукой он расстегнул штаны и принялся мастурбировать. О приближающемся оргазме возвестил мычанием: Губач тот час наклонился и прильнул ртом к его залупе, глотая семя. Отдышавшись, встал, озабоченно проверил мобильный: не было ли звонков или сообщений.
— В жопу трахнешь меня? — Спросил Жорик, освобождаясь от штанов.
— Обязательно, — Улыбнулся Губач, — Только сначала убью.
Он взял со стола капроновый шнур, зашел к Жорику сзади и, быстро накинув петлю, стал душить. Первые мгновения Жорик сидел смирно, и даже улыбался, но потом лицо его исказила гримаса, он отчаянно задёргался, забился воробышком, из слабо эрегированного члена полилась моча. Продолжая душить, Губач с утробным рычанием откусил ему ухо. Вскоре Жорик затих, лицо его потемнело, язык вышел наружу. Губач туго завязал шнур у него на горле в несколько узлов, отстегнул наручники, перевернул тело на живот. Вслед за этим он снял штаны и смазал свой ладно стоявший член светящимся составом из пузырька с иностранными надписями. Присев над Жориком, он ввёл член в его прямую кишку.
Во дворе залаяла собака.
Зазвонил телефон в прихожей.
А затем прогремел взрыв.