Был. Когда она надавила на мои плечи, я охотно встал перед ней на колени, хотя и не понимал, почему я должен был становиться перед ней на колени. Свободной рукой она подтянула к себе кухонный стул и села на него лицом ко мне.
У меня куда-то делась воля. Я оставался стоять, упираясь руками и коленями в холодный пол, ее рука по-прежнему держала мою голову, а мои трусы по-прежнему были спущены ниже колен, и, когда она задрала свою юбку и прижала мое лицо себе между ног, я даже не пытался ей сопротивляться. Она сказала мне лизать ее, и я начал.
"Запах. Опиши ее запах"
Он был очень сильный. Как будто ее одежда и бедра хранили его как некую тайну, и теперь он проникал в меня, я дышал им. Она и там была темной и волосатой и, удерживая меня за затылок, прижимала меня к источнику своего запаха. Она приподнялась, чтобы я смог дотянуться до нее своим языком, и, поглощенный темнотой ее половых органов, я попробовал ее.
Я едва мог дышать, но я совершенно не думал об этом. Мои слезы высохли и были забыты, замененные пылом услужить ей, выполнить все, что она попросит. Я не понимал, что делал. Я просто делал то, что она мне говорила, а мое тело исполняло приказания. Одной рукой я начал ласкать себя.
Неожиданно свет пропал, хотя тепло осталось. Удивленный этим, я открыл глаза и уставился в цветовые пятна, танцующие в тупом хаосе на моей сетчатке. Что-то объемное, стоящее на коленях позади меня, между моих ног, оно терпеливо ждало пока я не приду в себя. В гулкой камере все еще отдавались звуки внеземного присутствия, а позади меня тусклый, цвета темного вина свет все еще отбрасывал слабую тень передо мной на песочный пол.
"Итак, тебя пробудили"
Да, с этого момента во мне что-то пробудилось. После этого я уже не был ребенком. Позже, много позже, она научила меня многим разным вещам, но сейчас это только отдаленные воспоминания, и большинство из них я не могу четко выделить в своем мозгу. Некоторые детали остались, но я не могу поместить их в какой-либо контекст. Я помню, что однажды я спал в ее кровати, когда нас разоблачили. Ее дочь пришла к ней и застала нас. Это было унизительно.
Я по-прежнему в своем ночном кошмаре. Я не могу вспомнить, как я попал сюда, или где это место находится. Откуда-то неподалеку раздается глубокое напряженное дыхание, которое овладевает моим мозгом и рассеивает мою память. Я осознаю, что я упал вперед и стою на четвереньках, а моя голова повисла от усталости. Пот капает с меня, стекает по моим бедрам, лаская и щекоча, и я невольно вздрагиваю, когда длинный горячий язык облизывает мои бедра, пробуя соль моего тела, и это похоже на бред.
"Я больше не знаю, кто я", — сказал я в тяжелую пустоту, но мой голос потерялся в шуме двигателей и свисте паровыпускных устройств.
Я понял, что я весь горю. Моя кожа была покрыта влагой, а волосы промокли насквозь. Я задыхался в этом угрюмом свете камеры, а нечто продолжало пробовать мое тело.
Когда удаленный звук гонга разорвал облака в моем мозгу, на какое-то мгновение мой разум прояснился, но затем я почувствовал когтистые лапы на себе, поднял голову и вдохнул тяжелый запах промышленного ладана. Оно легко взгромоздилось на меня и вошло в мое ждущее тело длинным ровным толчком, который заставил меня открыть рот и лишил меня дыхания.
"Ты помнишь ночь, когда впервые содомировал ее?"
Да.
Обычно она крепко удерживала меня между своих ног, и я кончал, уткнувшись лицом в ее шею. Для меня было чем-то вроде фетиша ощущение ее волос на моем разгоряченном лице и на моих губах, когда я кончал, но в ту ночь она остановила меня, покачав головой.
Я был смущен. Я сказал об этом.
"А что она ответила?"
Она поднялась с кровати и вышла из комнаты, а я впал в отчаяние.
"И разочарование!"
Да. Я привык кончать, ощущая ее волосы на своем лице.
*****
"Лежа на ее толстой, тяжелой груди… "
Да
"Но… "
Она вернулась с маленькой баночкой вазелина и сказала мне смазать себя. Она показалась мне другой, какой-то безразличной.
"Но ты сделал то, что она сказала"
Да. Я всегда делал то, что она желала.
Я нанес вазелин по всей длине моего стоящего члена, не уверенный зачем, а она смотрела на меня с открытым ртом и видимым нетерпением. Я помню, как она забрала у меня баночку и смазала пальцем себя. Она встала на колени на пол у ножки кровати и средним пальцем втерла вазелин себе в анус.
"Опиши ее анус"
Я никогда не видел до этого ни ее анус, ни чей-либо другой. Конечно, я наблюдал за ней, ходившей голой по комнате, но кроме тяжелого движения ее ягодиц, у меня никогда не было шансов разглядеть что-либо еще.
Когда она стояла на коленях там, у ножки кровати, нежно играя с собой, я смотрел на нее так, как будто я был кобелем.
Но по сравнению с псом, я был достаточно высоким, так что встать на коленях позади нее было достаточно легко. Она взяла в руку мой член и направила его, а я вдавил его в нее. Она не произнесла ни слова, когда я вошел в нее и почувствовал, как она тесно сжала меня, но все, о чем я думал, когда трахал ее, это оргазм с ее волосами на моем лице. Они лежали поперек ее спины, сплетенные в длинную толстую косу, и я крепко намотал их себе на руку. Я хотел погрузить в них свое лицо, моя страсть требовала этого, но это было не просто в этой позе. Я потянул ее за плечи, пытаясь приблизить ее голову к моей, и оторвал ее лицо от кровати.
Ее дыхание было тяжелым и неровным, она произнесла прерывистым шепотом.
"Что она сказала?"
О, боже. Еби меня.
Оно трахало меня медленными, тщательными движениями, выбивая из меня все дыхание, а я дрожал под его тяжестью. Я опустился на локти, мои ягодицы задрались выше и разошлись еще шире, принимая его толчки, его тело покрывало меня, и я плакал слезами освобождения. Ночной кошмар закончился.