Мы готовились к нашему делу, как профессионалы в голливудских фильмах, готовятся к ограблению банка. Учли все возможные варианты, продумали каждую мелочь. Сашка достал отличное снотворное. Безвредное, по его утверждению, в любых дозах. Мы только об этом и говорили. Мы томились и предвкушали.
А задумали мы нечто необычное. Усыпить мою любимую женщину и любить ее вместе. Ах, что это была за женщина! Правильные черты лица, тонкая талия, смуглая кожа — красавица, каких не часто встретишь. Как всякая красавица, она была, конечно, капризна. И, вместе с тем, тонко умела поддерживать в мужчине интерес к своей персоне. Иногда доводя дело почти до разрыва, она заставляла меня всегда быть в форме. Ведь не секрет, что долгий роман притупляет остроту чувств, постепенно становится чем-то обыденным, скучным и заканчивается равнодушным расставанием и обещаниями "остаться друзьями". Нет, она заставляла переживать, страдать, чувствовать себя виноватым. Заставляла, каждый раз, соблазнять ее заново. Вести себя так, будто мы познакомились только вчера. Общаясь с ней, я ни в чем не был уверен. Все наши встречи проходили, как первое свидание и я не знал, буду ли я сегодня ночью блаженствовать или придется, по дороге домой, казнить себя за глупость, распущенность, или, к примеру, солдатский юмор.
С медицинской точки зрения, как пояснил мне Сашка, такие женщины, являются по природе своей, истеричками. Истерички ведь, не только те, кто в слезах бьет посуду! Истеричные натуры — это неуравновешенность, частые перемены настроения, страстное желание нравиться, флиртовать, быть в центре внимания. Но именно подобные женщины и заставляют мужчин терять голову. Не тихая гавань, но бушующее море, шторм, риск, дикое веселье, мурашки по коже, как в последнем бою! Впрочем, тихая гавань, иногда, тоже нужна, но это другой вопрос.
И вот, именно такая женщина, на тот отрезок времени, о котором идет речь, была моей любимой. Я действительно потерял голову. Я делал глупости. Я страдал. И я любил! Порой, это напоминало кошмар. Все мысли — о ней, все дела — побоку. Я похудел, заимел темные круги под глазами и выглядел, как развратный монах, одержимый бесами.
А она…! С каким упоением она отдавалась мне, в те дни, когда я был "допущен к телу". Она изматывала меня, она выпивала мои соки, она высасывала из меня, казалось, самою жизнь. Такого темперамента, такой страсти я еще не встречал. И такого пьяного счастья не испытывал больше никогда. Не от таких ли женщин пошли легенды о суккубах — сексуальных вампирах женского пола?
Друг мой, Сашка только качал головой, когда я, болезненно воодушевляясь, с безумными глазами, рассказывал о нашей необыкновенной любви. Как врач — психотерапевт, он понял природу нашей страсти и, как друг, предложил мне способ лечения. По его словам, я должен был увидеть, что она самая обычная баба. Не женщина — вамп, от которой нет спасения, а самая обычная, и ее можно трахать вдвоем, втроем, как последнюю шлюху.
Смешанные чувства боролись во мне тогда. Как же так?! Мой идеал, моя любовь будет лежать под циником Сашкой, и он будет элементарно драть ее своей короткой, но толстой дубиной?! Одна мысль об этом поднимала во мне волну возмущения. Трахать моего ангела, мою святую любовь — вдвоем! Да я не выдержу! Я убью, или Сашку, или себя. Или ее, в конце концов. А с другой стороны, трезвый голос вещал, что это будет хорошее лекарство от моей болезненной любви. И, наконец, еще с одной стороны, а точнее, откуда-то из самых темных глубин моего подсознания, гадкий, похотливый голосок, обещал интересное развлечение. Уж, во всяком случае, интересные сексуальные переживания, необычные и незабываемые.
Так, раздираемый противоречивыми чувствами, я промямлил, что, в принципе, согласен. Только, надо еще обмозговать, продумать более тщательно. Но Сашка, со скоростью метеора, достал снотворное, договорился насчет квартиры, закупил спиртное и закуску, и назначил день операции. Я, признаться, был шокирован такой оперативностью. Думалось, что это будет еще не скоро, что пока, мы решили только теоретически. Мне нужно было свыкнуться с крамольной мыслью изнасилования моей любимой, походить с этим, помучится, побередить душу, а потом …. Потом, может быть, отказаться. Но вот так, сразу…. Невозможно.
Однако день был назначен, Сашка, почувствовав мои настроения, смотрел на меня с убивающим, высокомерным удивлением. Он умел воздействовать на человека. Я просто не мог теперь, пойти на попятную.
Итак, в назначенный день, мы с Викой прибыли в условленное место. Дело в том, что подругу мою звали Вика. Виктория. Странное имя для нашей страны. Всем, по-первости, думалось, что Вика — это Вероника. Ан, нет — Виктория, сиречь Победа. Над кем? Над нами, должно быть, мужиками.
Сашка, на своем шикарном мерсе, с букетом цветов и извинениями по поводу опоздания своей подруги, был великолепен! Я же, чувствуя камень в желудке, натянуто и по-идиотски улыбался.
Короче говоря, подруга — вот жалость — не пришла, Сашка очень расстроился, Вика его утешала — так мы добрались до квартиры.
Описывать весь обед — значит, злоупотребить терпением читателя. Скажу лишь, что напитки были великолепны, а блюда изысканны. Последний бокал, понятно, был со снотворным.
И Вика, через несколько минут, — поплыла. Нет, она была в сознании, но полностью утратила самоконтроль. Это явно было не снотворное.
— Что ты ей дал?
Сашка назвал лекарство — по латыни.
— Не бойся, она ничего не будет помнить.
Диван был разложен. Вика лежала, слегка раздвинув, затянутые в нейлон, ноги. Пора действовать. Волнуясь, с пересохшим ртом, я смотрел на неподвижную Вику. Мою женщину. Мою любимую, которой сегодня суждено стать не моей. Точнее, не только моей. Что же я делаю, идиот?!
Сашка обеими руками провел по ее бедрам, задирая юбку. Жадным взором впился в кружевные, прозрачные трусики. Такие она всегда надевала на наши свидания. Трясущимися пальцами расстегнул блузку. Положил руки на груди. Бюстгальтера Вика не носила — не было необходимости — груди были небольшие и упругие.