Он: Медленно вдвигается в неё до упора. Замирает. Переводит рычажок, целится, несколько раз стреляет одиночными. Замирает. Она: Начинает всхлипывать. Он: Зажимает ей рот рукой, прижимает её голову к камням. "Тихо, тихо. Слышишь — тихо?" Она: Закусывает край его ладони. Действительно, тихо — первый раз с того момента, как началось. Между ног всё очень занято им.
Он: Начинает раскачиваться, приговаривая "Тсс… Тихо. Только тихо. Сейчас они попрут. Сейчас…" Раскачивается в ней, слегка покачивает руку у неё во рту, в которую она небольно вгрызается, покачивает мушкой автомата. Начинает резко двигать вперёд тазом. Под собой чувствует, как она то напрягает, то расслабляет ягодицы. Она: Чувствует голой кожей его жёсткие штаны, грудью — брусчатку (один сосок трётся в желобе между двумя камнями) , внутри пульсацию, во рту неприятный привкус. Ждёт взрыва.
Он: слышит шум в дальнем конце улицы. Выдёргивает руку у неё изо рта и очень больно сжимает её ягодицу. Она: Вдруг хрипло и отчаянно, очень громко, вбирает воздух и так сильно подаётся к нему задом, что чуть не стряхивает. Её вдох резко бьётся о стены, по улице быстро приближаются. Он: Думает "Вот теперь нам пиздец. Пиздец!" , выдёргивает из неё член, обхватывает обеими руками автомат и садит в приближающееся: быстро, зло, чётко, не целясь, продолжая кончать на камни между её ног. Всё вокруг рвётся, их заносит пылью, осколками, листьями, мусором, вещами.
Когда наступила тишина и он обмяк на ней, она всё же расплакалась по-настоящему. Он лежал, уронив автомат, положив щёку на её щёку. Потом сказал:
— Ничего, эй, слышишь, ничего. Никто не умер.