Ирина Владимировна с наслаждением прогуливалась по вечернему пляжу, наслаждаясь свежим ветерком, пестрой толпой отдыхающих, вслушиваясь в русскую и украинскую речь. Приятные мысли неспешно проплывали в сознании молодой учительницы русского языка и литературы. Ей представлялось, например, как она в одном из своих учеников угадывает недюжинные способности, как помогает раскрыться молодому дарованию. Или – почему бы в самом деле не помечтать? – Ирина Владимировна Зотова превращается в старую заслуженную учительницу, на скромную, но достойную пенсию живущую в небольшой уютной квартирке в блочном доме и здесь ее посещают бывшие воспитанники. Один стал всемирно известным ну… пусть орнитологом, другой – замечательный писатель, третий – дипломат… И все они с благодарностью вспоминают, как Ирина Владимировна заронила в их юные души семена, давшие с годами замечательные всходы.
Впрочем, молодая женщина не позволила себе слишком долго купаться в море мечтаний – следовало подумать и о вещах более прозаических. Она присела на одну из лавочек, раскрыла сумочку и тщательно пересчитала взятые с собой на отпуск деньги. Комната недалеко от моря оказалась довольно дорогой, но уютной и чистенькой – от нее не хотелось отказываться. Значит, следовало несколько урезать себя в еде, может быть, отказаться от одной-двух экскурсий.
Ирина Владимировна вздохнула. А в общем все это были пустяки: море ласково шумело, вышла луна, не хотелось вставать и идти домой…
Вдруг Ирина Владимировна заметила эффектную даму в легком летнем костюме, сшитом точно по фигуре. Помахивая букетиком цветов, та поднималась вверх по тропке.
– Виола? – воскликнула радостно Ирина Владимировна.
– Да…, – дама живо обернулась и тотчас же раплылась в улыбке. –
Ирка! Какими судьбами?
– Отдохнуть. А ты?
– Живу тут. Работаю.
– Тебя же вроде в Полтаву распределили?
– Перевелась, конечно. Ты где остановилась? У хозяев? Поехали ко мне, поужинаем, повспоминаем!
– Поехали, конечно поехали! Надо же, как повезло – в первый же день в совершенно чужом городе встретить университетскую подругу!
На одной из боковых улочек Виола уверенно подошла к роскошному импортному лимузину, уселась за руль, приоткрыла дверцу:
– Ныряй. Чего стоишь?
– Виолка, это твой кар, что ли?
– Мой, мой! Что, не ожидала?
Ирина устроилась на переднем сидении , и машина, мягко фырча, плавно стронулась с места. Виола вела стремительно, уверенно, почти по-мужски.
– `Мерс`, почти новый, – деловито пояснила она подруге. – Двадцать тонн.
– Что? Такой… тяжелый?
– Тонн – значит двадцать тысяч зеленых, дурашка.
– `Ничего себе!` – ужаснулась про себя Ирина. – `Это же целое состояние! И ведь Виолка из бедной семьи, помнится, вечно на беляши не хватало…`.
Через несколько минут лимузин мягко затормозил перед небольшим каменным особнячком в тихом районе. Сад освещали стеклянные разноцветные шары, установленные на невысокие столбики в траве.
– Фазендочка у тебя будь здоров! – искренне восхитилась Ирина, когда они вошли в переднюю, отделанную деревом с бронзой. – Неужели твоя? – Пока нет, к сожалению. Снимаю. Накладно получается – почти штука.
Баксов, разумеется.
– Ничего себе! – выдохнула Ирина.
Дом был обставлен не без шика: дорогие немецкие обои, явно антикварная люстра над обеденным столом, гнутая старинная мебель, даже рояль в гостиной! На полу – ворсистые упругие ковры.
Подруги прошли в специальную гостевую комнату. Здесь было не менее уютно: угловой кожаный диванчик, стеклянный столик с подсветкой, резная полочка с аппаратурой и компакт-дисками… Ирина впадала во все большее недоумение. Пока она усаживалась, осматривалась, Виола сняла с полки мобильный телефон:
– Юра? На две персоны. Да, напитки помягче сооруди… Жду!
– Виола, я балдею! Ты что, за миллионера выскочила?
– Вот еще, зависеть от кого-то!
– Сама банкиром стала?
– Я учительница, как и ты. Сею разумное, доброе, вечное…
– Откуда же все это?
– Ну, милая моя, – хитро подмигнула Виола, готовя два зеленовато-оранжевых коктейля и зажигая свечу. – Развратничаю понемногу…
– Развратничаешь? Шутишь, конечно?
– Нет, какие шутки! Богатых да любвеобильных теперь хватает.
– Послушай, но ведь это ужасно! Неужели ты говоришь правду? Неужели не брезгуешь проституцией, чтобы жить роскошной жизнью?
– Послушай, Ирка, брось ты этот ханжеский тон. `Проституция!` Я просто веду, скажем так, свободный образ жизни. Нравятся мне мужчины, понимаешь? И всегда нравились. И этим самым заниматься я люблю…
– Но не за деньги же! Стать продажной женщиной… Просто больно слышать!
– Это пожалуйста. Переживай, если так хочется. Но и присматривайся, соображай. А приглядишься – и сма скажешь: фу, какая же я была фефела! Так и скажешь, можешь мне поверить! Ну-ка, откушай коктейльчика и забудь на время о заблудшей учителке.
Коктейль действительно оказался на удивление вкусным.
– Вот молодая преподавательница вроде нас с тобой сколько может заработать даже если ей дадут все возможности?
– Ну, на три-четыре прожиточных минимума натянуть можно. – Правильно. Так вот, для меня это – пара минетов!
– М-минетов! Сосать… эту гадость!
– Ну сказанула! Хуйки – они прелесть! Я особенно необрезанные люблю: возьмешь в кулачок, оттянешь вниз кожицу, розовая головка тут как тут и ну давай расти да надуваться – чувствуешь себя прямо-таки заклинательницей змей. Так и хочется его заглотить! Впрочем, что мы все о сексе да о сексе? Пора к столу. Проголодалась, небось?
В столовой, куда они перешли, все уже было готово для ужина. Ломтики малосоленого лосося возвышались аппетитной горкой, торпедами на длинном блюде лежали миножины, стояли канапе с икрой. На столике подальше горкой пестрели фрукты. Целый бастион бутылок виднелся на передвижном столике. Прислуживал молодой смазливый официант.
Подруги хлопнули по рюмке холодной водочки и приступили. Ирина пребывала в смущении ума – она просто не знала, как себя вести. Встать и уйти? Как-то невежливо уж слишком. Да и вкусно. И интересно. Почему бы не понаблюдать необычную жизнь? Хотя… что она, журналистка, что ли?
– Ты, я вижу, вся в раздрае, – заметила Виола мягко. – Жаль, что сказала. Подумала, по старой дружбе можно. Забудь… Не ломай голову над этим! Выпей лучше винца. Отличное винцо!
– Вино действительно тонкое, – осторожно признала Ирина.
– Вот ты сейчас сидишь и размышляешь: чего я тут торчу? – спокойно продолжала Виола. – Что я, без этого балычка не обойдусь? Погоди, дай договорить. Но я вовсе и не думаю, что ты сидишь у меня ради севрюги с хреном или дорогого виски. Ты не ушла, потому что не можешь придти к решению: падшая Виола женщина – или нет? Ну не кажусь я тебе уж такой падшей! Что-то тут не стыкуется. А не стыкуются, Ириш, реальная жизнь и прописные представления о ней, вколоченные в нас родителями, системой, всеми этими тетями и дядями…
– Постой, – вскинулась Ирина, – не станешь же ты утверждать, что исполнять сексуальные капризы мужчин, да еще за деньги – это нормально?
– Сексуальные капризы мужчин, говоришь? – отозвалась Виола и щелкнула пальцами. – Тогда смотри!
Официант включил боковое освещение и оказался перед столом как бы на небольшой сцене. Поплыла медленная чувственная музыка. Танцуя, извиваясь, он стал постепенно освобождаться от одежды. Ирина смотрела во все глаза – ей еще не доводилось видеть мужской стриптиз. Официант, между тем, остался в одних брюках. Что и говорить, его мускулистый торс – рельефная грудь, плечи – способен был зажечь желание… Видно было, как под шелковистой загорелой кожей перекатываются волны эластичных мускулов. Наконец, он быстро скинул плавки – под ними оказались только узенькие-преузенькие слипперы, не столько скрывающие, сколько подчеркивающие его мужские достоинства. Повернувшись к подругам ромбовидной спиной, он чувственными, скользящими движениями стал спускать трусики вниз, постепенно обнажая узкие бедра и маленькие мускулистые ягодицы. Затем резко развернулся лицом, и Ирина увидела мощную, раскачивающуюся перед самым столом пику.
Словно загипнотизированная, Ирина не отрываясь смотрела, как он, с лицом, искаженным сладострастием, медленно мастурбирует в рассеянном красноватом свете. Продолжала струиться музыка… Ирина вдруг почувствовала, что ее подхватывает теплая, упругая волна. Она плотно сжала под столом ляжки…
– Юрик, обслужи гостью! – вполголоса скомандовала Виола.
Обнаженный мужчина с готовностью опустился на колени, его горячее дыхание буквально опалило ноги Ирины, она поджала их под себя.
– Нет, не надо!
– Не стесняйся, за все уплачено! – довольно хохотнула Виола.
`Ах, это же те, нечистые деньги!` – успела подумать Ирина. В следующий миг горячие упругие губы уже покрывали страстными поцелуями ее покрытые шелковистыми волосками икры, колени, гладкие ляжки. Голова молодого человека оказалась у нее под юбкой, пальцы ласково мяли треугольничек волос под трусами, время от времени проникали под тонкую материю и достигали самого заветного местечка.
Ирина почувствовала сладкое головокружение и слабость. `Боже, неужели это происходит со мной?` – мелькнула странная мысль. `И этот прекрасный, словно греческий бог молодой мужчина, его обнаженная спина, жадные губы`, – она приоткрыла глаза и, не в силах более противиться натиску, мягко развела ляжки.
Она и не заметила, как сокользнули на пол трусики, однако длинные чуткие пальцы, осторожно разводящие ее влажные губки, заставили ее вздрогнуть. Никто никогда еще так не обращался с нею! Она даже не была уверена, что это можно – скорее, это был ужасный, неслыханный разврат. Но черт возьми, как же это было приятно…
Пальцы осторожно, словно лепестки попавшей под летний дождь розы, раскрыли, расправили почти девственные губки, и вдруг Ирина ощутила жалящее прикосновение самого кончика языка. Он мгновенно скользнул между малых лепестков и пропал, скользнул снова и вдруг уперся в горошинку сладострастия, странным, трепещущим движением подталкивая, перекатывая ее. Ничего подобного с Ириной никогда не было – она чуть не закричала от острого, пронзительного наслаждения! А язычок, между тем, работал все быстрее и быстрее…
*****
Рихард явно был умилен, взволнован и поэтому фраза у него получилась не совсем правильная.
– Да уж, наша литература целомудренна и будьте добры, не упоминайте всуе вещей высоких, – отрезала Ирина, поджав губы.
Она и не заметила, как Виола медленно встала и осторожно приблизилась к ее креслу сзади. Вдруг руки ее, лежащие на подлокотниках, обхватили резиновые зажимы. Виола наклонилась и впилась губами в ее губы, одновременно рукой раздвигая ноги и задирая юбку. Ирина поняла, что сейчас ею будут пользоваться на полную катушку и вдруг неожиданно для себя вместо страха испытала прилив обжигающего сладострастия. Как, как там они толковали? Непреодолимое эротическое влечение к насильникам? А что ж, может быть…
*****
Виола с удовольствием наблюдала за первыми, сначала слабыми подергиваниями голых ног, затем тело Ирины стали сотрясать все более и более мощные судороги, и из ее полуоткрытых губ стали вырываться вскрики, всхлипы, хрипы. Вдруг она буквально забилась в кресле, откинувшись назад, выгнувшись дугой, беспорядочно шаря перед собой руками. На пол полетели какие-то салатницы, рюмки…
– Хорошо, Юрий, иди, – вполголоса распорядилась Виола и официант выскользнул за дверь, ловко прихватив с собой охапку одежды.
Некоторое время молчали.
– А ты говоришь – исполнять капризы мужчин, – спокойно заметила Виола, когда ее гостья приоткрыла глаза.
– Мне, пожалуй, пора, – слабым голосом проговорила Ирина.