….- Ну, что ты всё молчишь ! Скажи хоть, что – нибудь, ведь я правильно говорю ?! – возмущенно оскорбляется она моим молчанием.
– Ну, разумеется правильно, как же иначе – слегка улыбаюсь я ей тёплой, почти дружеской улыбкой.
– Почему же ты тогда молчишь, когда я разговариваю с тобой ! – голос её начинает обиженно дрожать.
Я смотрю на неё, покручивая бокал в руке, рассеянно любуясь отблесками играющего в нём красного вина.
Как объяснить ей, ещё только начавшей самостоятельную жизнь, что я просто любуюсь ею, этим вечером, этим таинственно мерцающим вином в бокале, наслаждаюсь полумраком и что мы с ней только вдвоём, что рядом нет бесконечной суеты марионеток, считающих себя личностями.
Как мне объяснить ей, что можно наслаждаться каждым движением пока ещё девичьего, но уже женственного тела.
И даже то, что она машинально пытается играть по общим правилам я прощаю ей, – в ней этого меньше, чем в других !
Даже робкая надежда, что она просто начнёт впитывать этот полумрак и одиночество в микрокосме уютной квартиры, так же молчаливо как я, где-то в глубине моего сознания тихонько греет мне душу.
Пройдёт время и возможно она поймёт пустоту фраз и всю никчёмность болтовни этого бесконечного театра масок.
Но врят ли она сможет это понять сейчас и даже объяснять это ей не хочется – пусть живёт в счастливом неведеньи !
Но надо подыграть девочке – она и так страшно напугана и напряженна своим поступком, одна в квартире с фактически незнакомым мужчиной – и я начинаю разговор, рассказываю анекдоты, забавные случаи, новости из этого текучего, а больше суетливого мира – я прошёл эту школу обезьяних ужимок, я вежлив и корректен, я сама галантность, я в этом даже не участвую лично – все шаблоны уже давно отработанны, я даю ей возможность почувствовать себя комфортно – эмансипе рассуждающей на высокие и отвлечённые темы, за которой по шаблонной принятой в обществе схеме, красиво и благородно ухаживает половозрелый, подающий большие надежды перспективный самец, которого она своей красотой, умом, обаянием, и другими несомненно очень ценными в современном развитом обществе качествами держит около себя.
Я даже преданно-восхищенно ( с лёгкой ленцой неторопливости благородства ), гляжу ей в глаза, чтобы её иллюзия не только власти надо мной, но что более важно для неё стабильности этой власти была полной.
Я даю ей это, чтобы её поведенческие программы сидящие у неё глубоко в подкорке, получили то, что им надо и наконец-то выполнив своё предназначение, перестали ( хоть на короткое время ) функционировать и отпустили её.
Она постепенно замолкает – ведь её задача в охмурении этого самца и загнания его в стойло общественных норм, обеспечивающих ей её личное выживание выполнена – он покорён и всецело служит ей – вон как преданно смотрит в глаза, готовый выполнить любое желание.
Она расслабляется, начинает как и я впитывать бытиё вокруг, вот уже наслаждается каждой деталью света, полутени, звучания музыки, теперь уже моих движений – и вдруг понимает, что всё это маска – надетая мной, чтобы мои сто килограмм мяса и костей не казались страшными её 60.
Волна гнева и праведного негодования начинает подыматься в ней –
Я замечаю её и сожалеюще ( вот ты и повзрослела девочка – у хорошего учителя и ученик быстро учится ), улыбаюсь ей, готовый через минуту испариться из эпицентра рождающегося вулкана, на далекий и солнечный Марс, где я обычно и обитаю.
– Зачем ты так ???! – неверяще, дрожа ресницами, смотрит она в глубь моих глаз, ещё сомневаясь в верности своей догадки.
– Ты сама этого хотела – тебе это было необходимо – просто отвечаю я.
Она прогоняет в памяти, весь ход вечера и замечает момент, который я зациклил, остановив дальнейшее развитие событий.
– Но почему ты не ….?? – она мучительно краснеет, своей изумительной алебастровой кожей .
– Не воспользовался тобой ? Я не хотел причинить тебе боль.
– Врёшь ! – уверенно заявила она, скажи мне правду.
– Скажи ты любишь бороться ?
– Бороться ? – переспросила она – в каком смысле?
– Ну вот выходить на татами обхватывать потного, здоровенного злого мужика, с тупым бычьим взглядом – взгляд её слегка затуманился от описанной картины – который всё это делает, как и другие потные злые здоровенные мужики последние две тысячи лет, одним и тем же десятком приёмов, ради того чтобы все видели, что он эти десять приёмов, один раз может сделать лучше, чем другие потные здоровенные мужики, но уже немножко старые и поэтому не очень злые. – безжалостно закончил я.
– Ты что спятил – я же девушка – ошарашено заявила она – мне не положенно.
– Да ??! – недоверчиво протянул я, профессионально оглядывая её прикидывая сильные и слабые бойцовские стороны её тела.
– Ты что !!! – заметив мой взгляд, судорожно отодвинулась она – совсем крейзи !
– Да так ничего – торопливо спрятав, глаза ответил я, всё таки успев отметить пару редких особенностей, и чтобы успокоить её выдал очередную дозу откровенности о себе, это всегда действует успокаивающе
– Я танцевать люблю ! – с апломбом заявил я – вдвоём, – чисто машинально добавил, проговорившись.
– Мы же сегодня танцевали – непонимающе сказала она.
– Я танцевал – честно, как щенок баскервилей, глядя ей в глаза, потвердил я.
– А я что делала ! – сузила она свои прозрачные как северные озёра глаза.
Я молчал, ибо бесполезно сейчас открывать то, что она может понять только сама,
– я боролась да ??? Даже в танце ! Как последние две тысячи лет, чтобы показать, что я борюсь лучше чем немножко старые, да
Скупая мужская слеза, бережно храня, ресурсы моего тела одиноко, выкатилась наружу, посмотрела на своих коллег по отражению собой мира в её глазах – и отразив момент времени, где двое наконец-то поняли друг друга бесследно исчезла, прокатившись коротким бегом по моей коже. Она знала своё место – мир гораздо лучше отражается в слезинках понимания истины женских глазах – особенно на таких длинных и пушистых ресницах как у неё.
Часть 3-ая "Сладкая пытка".
– Ага!! если я не буду с тобой бороться, то … – она опять, покраснела до концов ушей, даже мягкие бархатистые мочки и те стали насыщенно пунцовыми, даже на расстоянии пахнув в лицо жаром жгучей смеси гнева и стыда, перемешанного с отчаянным ритмом сумашедше бьющегося девичьего сердца.