Так расстроилась, что взяла и везде, в доме, полы помыла. Даже у папки на его чердаке. Дома — пусто. Папка опять в своей долбаной командировке. Мамка отвалила к сестре, и заодно бабку проведать.
Девчонки на меня дуются, такая хата пустует. Им что, танцульки, вечеринки. Танцы, шманцы, обжиманцы. Бабка, в таких случаях, грозит- "девка нельзя из квартиры вертеп делать". А я и не делаю.
Девчонки дуются…
Маманя всегда сама не своя, когда папка уезжает в командировки.
Он шутит, "я на симпозиум", "я на конгресс". И пока его месячные семинары тянутся, мамка не может без света спать. Сядет на кровать, коленки подожмет, обхватит их руками. Как маленькая старушка….
Его командировки это табу. О них нельзя спрашивать, они непонятно когда кончаются. Мамка оживает только тогда, когда скрипнет калитка и в нее крадучись, войдет папка. Но она всегда слышит. Даже зимой, через двойные рамы. И всегда успевает до того, как он дойдет до ступенек крыльца, выскочить из дома и броситься ему на шею.
Однажды я смазала, петли калитки. Чтобы не скрипели. Она это поняла, и был такой скандал с истерикой! Совсем по другому поводу. Я думала, что она перебьет всю посуду и разгромит дом. Но обошлось.
С тех пор скамейка скрипит исправно. И папка возвращается. Усталый и виноватый.
*****
Я люблю слушать музыку. Танцевать само собой. Но когда одна — люблю слушать. От диско я балдею. От классики — плачу. Наверно у меня на чердаке не все в порядке. Или просто перемешалось. Нормальные девчонки готовы описаться, слушая Аббу или что нибудь такое. А на остальных смотрят, как на придурков. А мне нравится все. Только по настроению.
А началось, все классе в шестом, со "Щелкунчика". Такой классный мультик по телику. И музыка! У мультиков не бывает такой классной музыки. Я тут же побежала в культтовары и купила все, что там было "от Петра Ильича". Продавщица пялилась на меня как на ненормальную, когда заворачивала "Пиковую даму", "Лебединое озеро" и моего любимого Щелкунчика. Три пыльных — пыльных пакета, а в них по три пластинки.
Папка только крякнул, когда увидел меня с этими выцветшими от долгого стояния на витрине конвертами. А через месяц купил стерео проигрыватель. С наушниками, чтобы я не ставила на уши весь дом, под настроение… Примерно полгода длилась моя классикомания, а потом я почти ничего не покупала.
А тот мультик, никто из нашего класса не видел. Я и сама их почти не смотрю — дитячьи забавы…
Когда мне совсем плохо, как сегодня, я ставлю Свиридова. Сижу перед открытой дверцей печки, в которой извивается огонь, и в моей душе бушует метель. От этой музыки по коже бегут зябкие мурашки, и я плачу, не вытирая слез, дома никого. Мне почему-то так жалко себя и одиноко. Этот пасмурный день, похожий на сумерки. Эта раскисшая под дождем деревня. Эти нахохленные люди в ватниках и резиновых сапогах, бредущие неведомо куда. И ничего у меня в жизни не будет кроме этой деревни и этих ватников. Дождь сыпится вперемежку со снегом, и даже злой утренний ветер к обеду совсем скис.
И скамейка скрипнула. Тихонько и печально. Ветер…
Только ноги все равно понесли к дверям…
Папка!!!
Папка, миленький! Как здорово, что командировка, так быстро кончилась. Я висела у него на шее и целовала холодные щеки. Черненький ты мой, смугленький папка!
Однажды я слышала, как бабуля, качая маленького племянника, пела колыбельную:
— … трата-та, трата-та.
Вышла кошка за кота.
Думала за барина,
А вышла за… болгарина.
Она заметила, что рядом я и, не подавая вида, продолжила.
— За кота котовича,
За Петра Петровича…
Да, папка у меня болгарин. И поэтому очень смуглый. И красивый!
Я узнала об этом совершенно случайно, что он болгарин. Как маленькая Светлана Аллилуева. Которая, под большим секретом, как то сообщила братцу Василию, что папа то у них оказывается — грузин!
Так вот мой — болгарин.
Не знаю, только ли за это бабуля не жаловала зятя. Не то чтобы считала его никчемным человеком. Нет, она очень даже его уважала, и, по-моему, даже немного побаивалась. Это после того как…
Конечно глупости, но я расскажу.
Бабуля стояла в огороде и громогласно взывала — "Миша-а"! Зачем ей понадобился зять, история теперь умалчивает. Уж ей то было доподлинно известно, что в этот час зять "сидит на чердаке" и занимается утренней гимнастикой, времяпровождением, с точки зрения деревенского человека, совершенно бессмысленным.
Так вот, зять совершенно спокойно и само собой бесшумно выпрыгивает из чердачного окна, с высоты четырех метров и, подойдя со спины, деловито говорит
— Да мама…
Немая сцена усугубилась еще и тем, что теща напрочь, забыла, зачем ей был нужен зять.
Если честно, то они живут душа в душу. Только бабка за глаза все-таки иногда говорит — "…не партия, ох не партия…". Не совсем понятно, но с чувством.
Папка вернулся! Для нас с мамулей — такой праздник! Лучше чем Первое мая и даже Новый год!
Вернулся!
Он никогда не привозил особенных подарков, разве что "горячо любимой теще". Так, продукты разные и что ни будь вкусненькое… Но мы были рады неимоверно. Особенно мама, она сразу молодела, превращалась в юную глупенькую девочку и словно не могла наглядеться на своего суженого. А вместе с ней и я воспринимала это как самый большой праздник.
Иногда он возвращался усталый, измотанный и неразговорчивый. Маленькая я даже думала, что эти семинары и сим… симпозимы, большие вагоны, которые папка разгружает, где то на краю земли. Или галеры с громадными веслами, которые ворочают папка с товарищами. Это после того как мы проходили в школе древнюю историю
Но все равно это был всем праздникам праздник!
Только сегодня мой смугленький папка лицом был черен. В смысле не как негр, а изнутри что ли. Механически похлопал меня по попке.
— Привет, привет доча…
И даже не поинтересовался где мамка.
Захожу в комнату а он так и сидит на стуле посреди комнаты оперся локтями в колени, голову свесил.
Чего тут с вопросами лезть. Я взвилась и баню топить обед готовить.
Забегу, а он все сидит…
Правда, молока выпил, и в баню…