I
Англия. Конец XIX века. Лондон, Овистрен-стрит. 10 часов 20 минут вечера.
Желтоватый вечерний туман окутал дома и улицы Лондона. Четверо молодых джентльменов сидели в уютной гостиной двухэтажного особняка. Они попивали хороший бренди, курили и мирно беседовали между собой.
— Знаете что, джентльмены, — произнёс один из присутствующих, — так прекрасно находиться в вашей компании, но вот одна и та же мысль тревожит меня и, наверное, очень, очень многих людей. Я её охарактеризовал бы как жестокую банальность. Моя философия не претендует на какую-либо серьёзность, поскольку она глупа и избита.
Хозяин дома, известный врач-психиатр, улыбнулся профессиональной улыбкой своему другу, который только что произнёс эти слова и, пошвырявшись старинными щипцами в кровавых углях камина, произнёс:
— Поскольку мы являемся вашими друзьями, — он галантно обвёл рукой мужчин, сидящих в гостиной, — то, что вы скажете, не вызовет у нас какой-либо насмешки. Поведайте нам о вашей банальной жестокости, расскажите нам о мыслях, которые так тревожат вас.
— Ну что ж, извольте, господа, — тихо произнёс джентльмен, который привлёк внимание своих друзей. Он стал говорить ровным, немного грустным голосом…
— Все из вас, господа, знают, что жизнь коротка. Это знает каждый. Банально? Банально. Эта мысль посещала, посещает и будет посещать любого человека, будь то король или обычный фермер. У каждого из нас возникает один и тот же вопрос… неужели в нашей жизни никогда не произойдёт ничего таинственного, исключительного, сверхъестественного? Все мы умираем и, тем не менее, сознательно или подсознательно лелеем одну и ту же мечту… познакомиться с тайной. Тайной в прямом смысле этого слова. Но время летит, и наша жизнь остаётся такой же серой и обыденной. Все мы умрём, так и не познакомившись с истинной тайной, с этим неуловимым феноменом.
Жестоко? Жестоко.
Говорящий джентльмен махнул рукой и извинительно улыбнулся внимательно слушающей его компании.
Некоторое время мужчины сидели в полном молчании, на часах Биг-Бена стрелки остановились на двенадцати часах ночи, в мутных водах Темзы отражался полумесяц.
Один из присутствующих нарушил тишину…
— Господа, я не нахожу в словах нашего друга ничего противоречащего человеческой природе. Он говорит о скоротечности времени и, если я правильно его понял, жаждет столкнуться с настоящей тайной. Все вы знаете, что я работаю архивариусом в монастырской библиотеке Святого Августина. Так вот, однажды я наткнулся там на одну старинную рукопись. В ней говорится, что в некоем заброшенном доме, находящемся в нескольких километрах от Лондона, в местечке Кристенс Лиф, происходит какая-то чертовщина.
— И что же вы обнаружили на страницах этой рукописи? — наливая в бокал бренди, осведомился психиатр.
— О, очень немногое. Если верить написанному, это и есть настоящая тайна. В доме на Кристенс Лиф вот уже на протяжении столетия люди полностью теряют рассудок, вешаются и стреляются, стоит им только одну ночь провести в этом особняке.
— Да, типично английская история. В духе Честертона, Уайльда или Артура Конан Дойла, — вмешался в беседу четвёртый джентльмен.
— Ни в коем случае! — убедительным голосом сказал архивариус. — Господа, которых вы изволили перечислить, писали свои книги благодаря изощрённому воображению, коим их наделил Господь Бог. Что же касается документа, о котором я вам рассказал, то он является исторической ценностью, раритетом. Могу также добавить, что в течение многих лет господа из Скотланд Ярда ломали свои светлые головы над тайной Критенс Лиф, но все их старания оказались тщетными. И загадка странного дома так и осталась загадкой.
…………………..
Четверо джентльменов до утра сидели в уютной гостиной хозяина дома, убеждая молодого человека посетить старинное здание на Кристенс Лиф.
II
Джентльмен, о котором далее пойдёт речь, был профессиональным художником. Его картины выставлялись в самых престижных салонах Лондона, Парижа и Мадрида. Это был тот самый молодой господин, который среди своих друзей разглагольствовал о жестокой и банальной жизни. Это был тот самый человек, которому наконец-таки представился случай встретиться с настоящей тайной, о которой, по его убеждениям, мечтаем все мы в нашей скоротечной и серой жизни, в нашей жестокой банальности.
Наш романтический герой добрался на экипаже до особняка, находящегося на Кристенс Лиф. Он с трудом миновал заросли огромного заброшенного парка и остановился перед парадными дверями двухэтажного дома. В лучах заходящего солнца здание походило на неприятный сон Эдгара Аллана По.
— Немногие сюда приходят, плохое это место, сэр, — расслышал художник старческий голос.
Он обернулся и увидел седого джентльмена, который внимательно смотрел на него.
— Столько лет здесь живу и постоянно удивляюсь таким вот, как вы. На моей памяти человек семь или восемь отдали Богу душу в этом проклятом доме.
Старик перекрестился и затем смачно сплюнул.
— Наверняка, сэр, вы либо художник, либо поэт. Можете не отвечать. Эх, странный вы народ!
— Ну а вы, почтенный, сами-то кто будете? — в свою очередь осведомился художник.
— Я-то? — старик хрипло рассмеялся. — Я тот, кто присматривает за этим домом. Разумеется, снаружи… Будь он проклят! Знаю, вам, уважаемый, ключи нужны. Угадал? Угадал, угадал…
— Да я, в общем-то, хотел только одну ночь там переночевать.
— Держите, сэр, — старик извлёк из кармана сюртука тяжёлый ключ от дверей особняка. Затем он ещё раз перекрестился, сплюнул и стал быстро удаляться, бормоча что-то себе под нос.
……………
Молодой романтик открыл тяжелые двери. Войдя в дом, он внимательно осмотрел слабоосвещенные комнаты первого и второго этажей, отметив при этом, что в здании кто-то изредка, но прибирает. Он остановился в гостиной, которая находилась на первом этаже. Еще раз осмотревшись, он подошёл к громадному столу, на котором стоял медный канделябр, и зажёг три свечи, находящиеся в нём. Затем он извлёк из саквояжа бутылку рома и тяжёлый шестизарядный револьвер. В жёлтом свете свечей оружие выглядело весьма внушительным. На осмотр дома у художника ушло несколько часов.
Он посмотрел на тёмные окна, затем откупорил бутылку рома и отхлебнул прямо из горлышка. Где-то далеко церковный колокол пробил десять часов вечера. Молодой человек сел в старинное плюшевое кресло , положил револьвер на потрескавшийся от времени стол и улыбнулся.
— Что ж, приходите, милые гости, демоны, сводящие с ума, я выпущу вам мозги, прежде чем услышу трепет ваших крыльев.
Он ещё раз приложился к бутылке и, закрыв глаза, замер в ожидании.
………
Всю свою жизнь молодой художник искал встречи с невероятным. Это был очень отважный человек. Его худощавая слегка сутулая фигура была соткана из стальных мышц. Так или иначе, но все его знали как талантливого художника, и не более того.
Какое-то время молодой человек дремал, откинувшись на спинку кресла. Веки его были опущены. Неожиданно его мускулы напряглись, когда он расслышал едва уловимый шорох. Чуть приоткрыв глаза, он увидел в полумраке гостиной чей-то полупрозрачный силуэт, который подошёл к столу и осторожно взял в руки револьвер. Уже через мгновение он выбил оружие из рук неожиданного гостя, обхватил его горло пружинистыми пальцами и тихо произнёс…
— Только шевельнись, и я шею тебе сверну.
Спустя мгновение пальцы его расслабились… он держал за горло юную девушку. Он слегка отодвинулся в сторону и произнёс…
— О господи всемогущий! Кто вы такая?
Девушка смотрела на него огромными светло-карими глазами. Она провела рукой по своей шее и тихо произнесла…
— Во-первых, я порой захожу в этот дом. Во-вторых, — она неуверенно поёжилась, — вы позволите выпить немного вашего рома?.. А потом я расскажу вам… более… подробно… кто я такая. О боже, вы меня… так перепугали!
Она вынула из шкафа, стоящего у камина, два бокала.
— Они чистые… Смотрите, как играет хрусталь в свете огня.
Молодой человек зажмурился. Сияние хрусталя на секунду ослепило его.
Они присели… он — в своё кресло, она — напротив него — на маленький пуф. На ней было длинное белоснежное платье с большим разрезом на бёдрах. Её смуглые ноги эффектно контрастировали с белоснежными кружевами. Сердце художника учащённо забилось.
— Любопытно, — произнёс он, — повсюду пыль, а ваши бокалы светятся словно диаманты из Бенариса… А вы сами часто сюда заходите?
Девушка рассмеялась…
— Видите ли, я являюсь отпрыском очень древнего рода. Все мои предки умерли, оставив мне это имение.
— Ну-ну, — разливая по бокалам ром, улыбнулся художник, — за знакомство с такой юной леди в этом… в этом мрачном доме.
Они выпили. Из-под опущенных ресниц он заметил, что юная особа выпила глоточек крепкого напитка и поставила свой бокал на стол рядом с канделябром.
— Позвольте узнать, кто же всё-таки присматривает за имением?
— Честно говоря, не знаю, но кто-то определённо присматривает за ним, какая-то молодая женщина. Так, во всяком случае, я слышала. Но мне ни разу не приходилось видеть её.