-Следующий…
Координатор вздохнул, поправил тэмпоральный монитор и уставился на будущего младенца. Младенец как младенец, ничего особенного. Да и сколько ИХ, за одно только мгновение проходящих сквозь гиперконтроль…. Не сосчитаешь, собьешься точно. Координатор не любил свою работу. Да и за что любить — то? За то, что приходиться корректировать Будущее будущего человека, определять его пол, "предрасположенность, баланс поступков в нем, здоровое или нездоровое функционирование клеток его организма, степень развития интеллекта, предпочтения физической страсти и, наконец, продолжительность существования данного объекта в "трехмерке". Конечно, учитывая желания "переходящего".
Скучно, неинтересно, да, что — то похожее на совесть иногда мешало работать Координатору. А что поделать? Кто — то же должен…
— Имя.
— Сергий.
— Я не о будущем имени.
— Мария
— Окончание существования.
— Конец. Второй звезды.
— Параметры Звезды.
— Пятимерное пространство с переходом в "СУБ"..
— Время перехода в "трех"?
— Решаете ВЫ…
— Понимаешь ли ты, на что обрекаешь себя, выбирая Землю?
— Да, я отдаю себе отчет.
— Отдаешь себе отчет в том, что будешь изгоем? Можно же подождать немного, когда у них измениться сознание…. Куда ты спешишь? Стремишься к БОЛИ? Ты и так ее получил более чем много… Ты видел ТАМ, куда ты спешишь, таких — же, как ты?
Ты видел их муки, ты видел наказание за ЛЮБОВЬ, которая не принята этим обществом? А ты будешь там таким — же… Ты сам это выбрал. Впрочем, это твой выбор…. Даже если бы я и хотел препятствовать — я не имею права. ЗАКОН…
— Я, с Вашего позволения, жил уже ТАМ…. Давно, еще до перехода в "СУБ".
— И тебе хочется повторить этот ужас?
— Тэмпокоординатор! Я прошу Вас только об одном… создать меня в том времени, в котором я был ТАМ раньше!
— Откуда именно такое желание?
— Там остался тот, который не может без меня существовать! Если я не помогу ему — он вернется сюда. Не сможет там оставаться. А это причинит боль многим его близким…
Они же не понимают…
— Он Отрок?
— Да.
— Расскажи мне о нем…
— Он простой ребенок. Снаружи. Но он излучает СВЕТ!!! Наш Свет!
— Почему ты ушел от него? Ты его бросил?.. Не отводи взгляд. Скажи — ДА?
— Я безмерно виноват! БЕЗМЕРНО!!! Я понимаю, что пришел к ВАМ тогда без всякого разрешения…. Как говорят, ГРЕХОВНЫМ действием…. Но ВЫ же знаете — я давно искупил свою ВИНУ…
— Вину перед ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕМ? Да, ты ее искупил. А перед ним?
— Поэтому я и хочу вернуться!
— А нужен ли теперь ты ему? Прошло столько времени…
— На Земле только месяц…
— Значит, тебе нужно вернуться за семь Земных лет до его рождения?
— Да. За семь.
— Хорошо. Ты выбрал. Эту планету и этого отрока. Постарайся, чтобы он стал счастлив.
Счастлив с тобою. Ведь ты теперь в ответе за ЕГО ДУШУ. Во многом!
И Д И. И поможет тебе РАЗУМ…
С. Кузнецов 2001.
*****
Безвременно ушедшему
другу Гедрюсу Желнераускасу
посвещается
Илай остановил коня и огляделся по сторонам, но ничто не радовало его взор. Вокруг насколько хватало глаз, тянулись испепеленные солнцем луга, покрытые редкой желтой травой. Когда-то давно здесь цвели роскошные сады дарившие отдых и прохладу уставшим путникам, но теперь лишь редкие, скрюченные от зноя деревья могли напомнить о былом великолепии этих мест. Даже ручей, раньше весело журчавший под бревенчатым мостиком уже давно стал грязнее сточной канавы. Илай грустно улыбнулся вспомнив, как он много лет назад вместе с такими же как и он воинами, несся по этой-же дороге в сторону "Святого города". Прошли годы и он возвращается назад туда, где когда-то был его дом, туда, где он оставил старика отца и красивицу Магду. Теперь на нем вместо блестящих доспехов был потрепанный шерстяной плащ, которым пользовались кочевники, да и его конь совсем не напоминал того красавца на котором он когда-то отправился в чужие края. Тем не менее этот конь сослужил Илаю большую службу. Он хотя и небыл так быстр, как боевой конь, однако он мог пройти многие километры пути довольствуясь лишь скудной пищей да глотком мутной воды.
Несмотря на то, что солнце поднималось все выше и Илай поспешил в сторону города. Он расчитывал добраться до наступления темноты, ибо редкий путник мог отважиться продолжать свой путь под покровом ночи, где он мог стать желанной добычей хищников как четвероногих, так и двуногих, которые в этих местах были не редкость. В последнее время даже нищие далеко обходили эти места. Только иногда по пыльной дороге горланя пьяние песни проносились отряды мятежного графа Эя. Но они не добавляли жизни этому пейзажу, напротив, после себя они оставляли лишь разграбленные и соженные дома, да лужи крови, которой эта земля напивалась чаще чем дождевой водой.
После нескольких изнурительных часов пути Илай наконец увидел в далеке почти у самой линии горизонта темное пятно городских стен. Издалека город казался одним огромным обломком невесть откуда взявшейся скалы, что возвышалась посреди мутно-желтой равнины. И если раньше он наверняка услышал бы многоголосый гул живого поселения, то теперь слышался только свист ветра, мерно кидавшего песок на вековые гранитные стены. Не смотря на то, что долгие годы прожитые под открытым небом в пустыне уже отшлифовали слух Илая так, как отшлифовывает морская волна прибрежные камни, тем не менее он не смог уловить ни одного живого звука который нарушил бы это мертвое безмолвие. Только однажды, небольшой камень сорваный порывом ветра с самого верха городских ворот с стуком упал вниз.
Через некоторое время Илай уже стоял перед распахнутыми настежь воротами, одна половина которых болталась на одной покрытой ржавчиной петле. Илай был почти дома, но был ли это дом, ибо после 18 лет скитаний по чужбине трудно сказать есть ли у тебя дом. Сколько раз он называл домом то пещеру в скале, то палатку кочевника, а то и просто овечью шкуру, подстеленную прямо на голой земле. Но все таки это был дом. Дом, образ которого всплывал в памяти даже в те дни, когда Илай метался в удушающем холерном бреду.
Илай уже готовился вступить в город, но вдруг тонкий звон спускаемой тетивы нарушил тишину и в следующий миг он почувствовал, как что то холодное кровожадно впилось ему в шею. И мир померк. Незыблемые, казалось, стены вдруг стали растекаться как воск и растворяться в полуденом мареве. Высокое синие небо вдруг стало алым а потом развалилось по частям. Еще с минуту он ощущал себя лежащим на земле и чьи-то грубые руки жадно и торопливо срывали с его пояса меч.