Днём я посетила банк и сделала ещё кое-какие закупки, после чего сплавила "сааб" в салон подержанных авто, обменяв его на солидных размеров чек. Вернувшись в дом, я продолжила идти по списку, вычёркивая уже сделанное — включая кредитки Эша, разрезанные ножницами. После того, конечно, как я как следует закупилась одеждой, багажом и кое-какими драгоценностями — на весь отпущенный кредитками лимит.
Завершив приготовления, этой ночью я спала урывками, нервничая в предвкушении того, что готовило мне будущее.
***
Проснувшись рано утром, я отнесла всё, что нужно, в подвал. Эш снова начал умолять меня о пощаде, но я знала, что финалгон давно уже выдохся. Я вытащила затычку и осмотрела его задний проход. Кажется, серьёзных повреждений не было. Дав ему помочиться в утку, я подвесила к крюку пластиковую бутыль и сделала ему клизму, смывая нечистоты в утку, пока он стонал в свой кляп, который я так и не вынула. Не самый крупный в его хозяйстве, но он носил его уже почти сутки.
Покончив с клизмой, я приподняла его на блоке так, чтобы можно было перевернуть на спину — и, вращая его как ключ будильника, я опустила его на кровать лицом вверх, на положенные крест-накрест брусья. Только тогда я расстегнула ремешок у него на затылке и вынула изо рта кляп.
Теперь страх и отчаяние в его голосе были уже неподдельными.
— Что ты собираешься со мной делать? — умолял он. — Отпусти меня, пожалуйста! Я сделаю всё, что захочешь! Хочешь денег — устрою, никаких проблем.
— Опоздал ты с этим, Эш. Всё уже устроено.
— То есть?
— Не бери в голову. Лучше послушай меня как следует. Я долго думала, говорить тебе или нет. То, что сейчас с тобой произойдёт, произойдёт в любом случае — по-хорошему или по-плохому.
При моих словах он побелел — жгучая боль от финалгона явно не успела изгладиться из его памяти.
— Болеть, возможно, будет меньше, но на твою дальнейшую жизнь это повлияет намного сильнее. Сейчас, Эш, я дам тебе кое-что выпить. Это смесь из твоего любимого виски, плюс успокоительное и анестетик. Чтобы тебе было легче перенести боль и травму.
— Ч-что ты собралась делать? — Бледность его лица сменилась каким-то нездорово-серым оттенком.
— Могу сказать, могу не говорить. Решай сам. В любом случае, когда очнёшься, уже всё будет кончено.
— Господи! Просто скажи мне! — прохрипел он.
— Знаешь, что такое двухсторонняя орхиэктомия?
— Двухсторонняя что?
— Я сделаю тебе двухстороннюю орхиэктомию, Эш, — медленно и безжалостно произнесла я. — Если вкратце — я удалю тебе яички, чтобы у тебя никогда больше не возникло ни желания, ни возможности повторить то, что ты сделал со мной и с Венди.
— Нет! Ты не сможешь!
— Ещё как смогу, говнюк, и ты ничем мне не помешаешь. Могу проволокой — закрутить её тебе вокруг мошонки, с каждым днём всё туже, пока яйца сами не почернеют и не отвалятся. Или могу сделать операцию — вынуть их оттуда и потом заштопать. И то, и то могу сделать без обезболивания… или с ним, насколько мне хватит умений.
Из глаз Эша текли слёзы, но хомут на шее не давал ему повернуть головы.
— И что дальше? — прошептал он.
— Я ещё не решила, — солгала я. — Одно могу сказать точно — ты не умрёшь. Я знаю, что делаю. — Ещё одна ложь. — В любом случае ты заплатишь за всё. Считай меня ангелом смерти, Эш. Сегодня твой судный день. Ну что — будешь сотрудничать? Выпьешь?
Я поднесла стакан с соломинкой к его губам, и он начал жадно сосать содержимое. В обычных условиях он и так бы не отказался выпить, но сейчас его не надо было просить дважды. За последние сутки он ничего не ел и не пил, и был прекрасно промыт изнутри. Стакан виски, вкупе с молотыми таблетками кодеина и снотворного, подействовал быстро; и к тому времени, как я подготовила поднос с инструментами и соорудила освещение в виде переносной настольной лампы, Эш уже полностью вырубился.
Я выбрила ему пах и взялась за купленные перед этим медицинские инструменты. На всякий случай я также побрила Эшу лицо и заклеила ему рот липкой лентой. Мне не хотелось, чтобы посреди процесса он очнулся и принялся меня отвлекать.
Обмазав нужную область йодом, я склонилась над ней, чтобы произвести надрез и удаление. Эту процедуру выполняли при мне пару раз — на мужике с раком яичек и на другом мужике, который больше не хотел быть таковым. Его звали Сарой.
Я работала медленно и аккуратно, и наконец наложила последний шов. Эш начал приходить в себя, но ещё ничего не соображал — лишь постанывал тихонько. Вряд ли он понимал, что с ним происходит. Я помыла сперва его, а потом и себя, сложив отходы от операции в полиэтиленовый мешок. Мешок, в свою очередь, оказался в мусорном баке, который, как я знала наверняка, опустошат завтра утром. Я подумывала, не замариновать ли органы Эша в баночку для потомства, но к этой затее у меня как-то не лежала душа. Перед уходом из темницы я положила на матрас фотографии Венди, а также записку, где сообщалось о заднем дворе и рекомендовался уход для пациента. Уходя, я оставила ключ в замочной скважине.
*****
***
Такси отвезло меня в аэропорт, где я позвонила в скорую и быстро рассказала им про человека, с которым в подвале по адресу Эша произошёл несчастный случай. Я быстро повесила трубку, чтобы они (дай-то бог) не отследили звонок, после чего по своим следам вернулась в международный терминал.
Тесные экономические отношения между Австралией и Новой Зеландией позволяют гражданам обеих стран работать в них с минимумом бумажной волокиты. И, приземлившись в Окленде с новым паспортом и несколькими солидными чеками в багаже, я осуществила финальный акт своего собственного фокуса с исчезновением.
КОНЕЦ
"Vanishing Act" by Richard Alexander
Оригинал… http://www.bdsmlibrary.com/stories/chapter.php?storyid=719&chapterid=4232