однажды ко мне в дверь раздался звонок. я открыл, и увидел на пороге мелкую попрошайку — цыганку, девчонку лет тринадцати. она начала было что-то говорить, обычную их песню завела, но я не позволил ей продолжить, оборвал на полуслове, зажав рот рукой…
у меня возникала иногда такая фантазия, об изнасиловании каких-нибудь попрошаек, но как начну представлять этих грязнуль, сразу всё желание пропадало. а тут же всё не совсем так оказалось. на этой цыганочке хоть и замызганые тряпки одеты были, но вполне чистыми выглядели, не чумазая была, и крайне мила. ну очень симпатичная девочка, потому я и не смог противостоять соблазну. я сгробастал её, заволок в квартиру, захлопнув дверь. она стала вырываться, пыталась кричать, но всё тщетно, из моих лап ей не вырваться. она вдруг сильно укусила меня за руку, которой я зажимал ей рот, я отдёрнул руку и на миг её крик вырвался на волю. я тут же ударил её — дал сильную пощёчину. её хрупкое тельце отскочило в сторону, и ударившись о стену в коридоре она упала без сознания.
я взял её на руки и отнёс на свою кровать. стал раздевать. я вдруг ощутил что дико возбуждён, и не в силах больше терять времени начал рвать все её хархары. она стала приходить в себя, тогда я взял несколько кусков ткани, запхал ей в рот кляпом. ещё одним лоскутом завязал ей руки сзади. роскошная картина предо мной — голенькая цыганочка с завязаными руками, мычащая какие-то проклятия в мой адрес! я всё же побрезговал ей вот так сразу, хоть она и была чиста, я решил её искупать. взвалил на плечо и понёс в ванну.
она начала дико трепыхаться, всё пыталась вырваться из лап маньяка, но ещё никому это не удавалось. я поставил её в ванну, включил душ, взял мочалку и стал намылиивать. моя пленница в этот момент вдруг упала, поскользнувшись в мокрой ванне, и несколько поумерила свой пыл. я стал тереть её мочалкой, она опять стала вырываться и я сильно шлёпнул её по заднице. она поутихла, но теперь плакала. я не обращал внимания на её слёзы, отложил мочалку и стал руками водить по её намыленому телу. намочил ей голову, взял мыло и забрался в её роскошную копну курчавых волос, иногда одной из рук возвращаясь к телу.