— Бред! Ты думаешь, что мы тебе поверим? — донеслось из толпы растерянных и испуганных лиц.
— Я совершенно не думаю о вашей вере, — проскрежетало в голове Алексы, — Осталось четыре вопроса.
— Быстро все заткнулись! — вскричала мулатка, — Меня зовут Бруна. Вы шли за мной все это время. Дайте мне задать вопросы, иначе мы ничего не узнаем.
Толпа замолчала. Брюнетка, одетая в оранжевый комбинезон, который висел на ней мешком, скрадывая фигуру, фыркнула и сплюнула на пол. Другая девушка, стряхнув невидимую пыль с погон коричневой от крови гимнастерки, прищуренным взглядом посмотрела на мулатку. Негритянка, одетая лишь в длинную набедренную повязку, заканчивающуюся у самых ступней и открывающую почти черные бедра мускулистых ног, задрав подбородок, сложила руки на обнаженной высокой груди. Тут и там, девушки словно просыпались, встряхивались и молчаливо оспаривали право задать заветные вопросы. Вокруг выступивших образовались центры силы, к которым неосознанно потянулись другие. Странное дело: во время путешествия по светящейся кишке, не понимая друг друга, они пытались тихо переговариваться на родных языках, однако сейчас молчание и жесты оказались красноречивее всех слов в истории.
Алекса, недвижимо наблюдала как Бруна медленно всматривалась в глаза каждой, кто выразил ей недоверие. Те медленно и нехотя отводили взгляды, показывая, что передают ей право только задать вопросы, но не считают лидером чего бы то ни было.
— Мама, где моя мама? — выкрикнула нескладная девушка, почти подросток. Буквально через секунду две косички на ее голове дернулись, когда удар локтем, стоящей рядом негритянки, сложил пополам угловатое тело. Она упала на пол, глотая непослушный воздух, но вопрос уже был задан.
— Она в Доминионе Верности на севере Красных равнин, низшие подключают ее к малому накопителю, — ответила, задумавшись на несколько секунд, фигура. — Осталось три вопроса.
Необходимость осознанного подхода стала очевидна всем без исключения. Мулатка бросила взгляд на часы, половина песка которых уже пересыпалась вниз, и жестом позвала восставших против ее авторитета девушек. Пока они совещались плотной кучкой, Алекса набралась смелости и стала разглядывать темную фигуру, которая определённо принадлежала мужчине. Высокая, наверное, метра два ростом, она недвижимо возвышалась на фоне уходящего вдаль туннеля. Силуэт, выхватываемый неверным светом ламп, судя по всему, даже не дышал. Алекса не могла отделаться от ощущения, что фигура также изучает ее, как заядлый коллекционер, бережно и с надеждой пытающийся оценить найденную марку.
— Первый вопрос: что такое Красные равнины? — голос Бруны выдернул Алексу из ее мыслей.
— Основной пласт бытия, к которому ведут пуповины других миров, место вечных битв и место происхождения силы, — чуждые слова, звучащие в голове, складывались в предложения, которые не имели смысла. — В вашем мире их принято называть Адом.
Сказанное, заставив вздрогнуть Алексу, эхом заплясало в ее голове. Последняя деталька легла в узор, придав бесчеловечный смысл всему происходящему. Но почему? Алекса с удивительным спокойствием могла думать о своей смерти, совершенно не осознавая значение, стоявшего за этим. Другая навязчивая мысль поглотила ее душу: почему в Ад? Что она сделала? За свою короткую жизнь она никого не убила, почти ничего не крала, любила своих родителей, если честно, то даже и прелюбодействовала то не больше десятка раз. Вспомнить других заповедей Алекса, к сожалению, не смогла. Судя по общему оживлению, многие сейчас обдумывали тоже самое.
Волновавшаяся о маме девушка, поднялась, скрипнула что-то нецензурное сквозь сжатые зубы и заковыляла по туннелю в обратную сторону. Никто не помешал ей уйти, а черная фигура не проявила никаких признаков интереса.
— Кто ты? — вопросов о причинах своего попадания в Ад, Бруна и остальные, наделенные правом голоса, судя по всему, не имели.
— Мое истинное имя занесено песками времени. Те, кто пересечет черту, будут называть меня Аль’эн хол, остальным же оно вообще не пригодится. Я был Высшим, когда ваш несформированный мир еще не имел связи с Красными равнинами, но при этом я родился три года назад по вашему исчислению времени. — слова, слова, слова. Алекса с большим удовольствием выслушала бы их смысл, но ей не было дано право выбора. — Остался последний вопрос, и последняя возможность согласиться.
Силуэт совершил первое движение, которое увидела Алекса, повернув голову в сторону песочных часов, отсчитывающих неудержимые минуты. Сама не понимая, что делает, девушка пошла вперед. Задержавшись на самом краю светящейся черты, она глубоко вдохнула, будто собиралась прыгнуть с обрыва в смертельную пену горной реки, и сделал большой шаг. Сперва показалось, что ничего не изменилось, но Алекса, дрожа всем телом поняла, что изменилось все. Последний шаг забрал оставшиеся силы, и она села на мягкую подушку красной травы, ковром покрывавшую небольшую опушку, окруженную изогнутыми стволами огромных деревьев. На небе не было солнца, а огромный спутник, окруженный двумя перпендикулярными кольцами, наполнял лужайку мягким красноватым свечением. Почему Алекса упрямо пошла вперед было загадкой для нее самой, но на задворках сознания метался испуганный олень, бежавший от лесного пожара прямо на ружья охотников.
— Очень интересно, — незнакомец слегка повернулся в ее сторону. Переступив черту, Алекса сбросила со своих глаз пелену тьмы, закрывавшую его. Громовой голос, звучавший внутри головы, превратился во властный бархатный дождь. Правильный профиль незнакомца отливал нечеловечески холодной красотой, белые, как снег волосы сплетались в изысканную прическу. Мужчина был одет в щегольский современный костюм, галстук которого сверкал огромным кровавым рубином, но блеск камня затмевал расчетливый свет его красных глаз. Он выглядел таким же чуждым этой лесной поляне, как и его силуэт, который она рассматривала из сумрака туннеля, был полной противоположностью света.