Сказ о том, как хуи друг с другом поебались
Как только Хуй у нас не величают!
И Пенисом, и Фаллосом с Концом:
Так впавшего в немилость назначают
С министра — замминистра и гонцом.
А для меня Хуй только Хуй Иваныч.
И я его люблю, как сам себя.
Хуй может быть Степаныч и Абрамыч,
И Федорыч: И имени тебя,
Читатель мой! В поэме без героя
Героем будет Хуй — без глаз и головы.
Такое было: греческая Троя
И без героев победила все молвы.
Прошли века, забылись те герои,
А имя Трои не померкнет никогда.
Сменялись короли, цари и строи,
А Трою нет-нет вспомнят иногда.
Хуем Хуй я величаю,
А Пизду зову Пиздой,
Я за это получаю
Гонорар под зад ногой.
Мой Хуй залупой гордою венчался,
Яиц в подбрюшье ровная гряда
В одно сжималась, когда Хуй вонзался
В Пизду. И висли до колен тогда,
Когда Иваныч, славно наебавшись,
Устало поникал своей главой.
И новый день, едва-едва начавшись,
В мошонке затевался круговой.
Круговорот яиц и днем, и ночью
Хуй поднимал к пупку особенно с утра.
И опустить его возможно было дрочью,
И в дрочке протекали вечера.
Конечно, стойка "Смир-р-рно!" в жизни Хуя
Одна из главных, не считая "Ссать!".
Его здоровье, собственно, страхуя,
Яички гаркали: "Подъем! Вставай! Стоять!"
Над Хуем командиры — точно яйца.
Но и сам Хуй, конечно, командир.
Чтоб не обидеть грубым словом братца,
Скажу, что он вообще-то первый из задир.
Возьмем трусы. Он их протер немало.
А сколько он резинок-то прорвал!
Как будто у него в залупе жало.
А с виду обаятельный нахал.
"Нахал"! Легко сказать! А целкой будешь —
Каков "нахал" , когда он прет и прет?!
Ты темные инстинкты в нем разбудишь,
И он тебя ебет, ебет, ебет!
В сравненьи с ним "нахал" — мальчонка!
А Хуй — наглец, подлец, бурбон!
Будь перед ним Пизда или Пизденка,
Хуй не отступит. Варвар, варвар он!
И если перед Хуем даже Жопа —
Он как восстал, негодный негодяй,
Так заебет, что бедненькая попа:
Ни сесть, ни лечь: За что ей нагоняй?!
Жестокий Хуй. Прекрасен, но ужасен.
Я это с знаньем дела говорю.
Он для меня давно, агрессор, ясен.
Я это сотни раз вам повторю.
Я опытный Пиздовдеватель. Сколько же
На Хуй мой натянулось Жоп и Ртов!
А сколько целок я сломал, о сколько же
Несчастными я сделал дев и вдов! . .
А шкурка, что залупу прикрывает?
Она как будто бы невинная на нем.
Но и она агрессором бывает,
Когда команду слышит: "Эй, подъем!"
Вся напряжется, покраснеет, вспухнет,
Сползет с залупы и как будто ждет,
Когда же Хуй в Пизду залупу бухнет, —
И ну гонять с залупой взад-вперед!
Легко ль, скажи, Пизде терпеть гоненья
Залупы с шкуркой — тренье по трубе?
И это все народ зовет ебеньем.
А легче разве тренье на губе?
Залезет в рот Хуяра беспардонный —
И ну долбить язык, щеку, гортань.
Как будто, блядь, рот у кого бездонный.
Народ и это ласково зовет ебань.
Теперь рассмотрим шерсть на базе Хуя,
На яйцах шерсть, в промежности — везде.
Хуй и Пизда в прелюдии воркуя,
Шерстятся, и когда уж Хуй в Пизде.
Опасно, больно, очень неприятно,
Когда, бывает, волос в Пизду влез.
Приходится Хуй вытащить обратно,
Кудряшку оттянуть — и снова в лес.
Красивы локоны бывают у Хуяры.
Златые, черные, с рыжинкою, блондо…
Слыхал, что самые кудлатые — мадьяры.
Вдруг стало модно шерсть сбривать. За что?!