Чтоб сегодня две подружки
Были дома у меня.
Что расселся размазня?"
Дед пошел, договорился
И обратно возвратился.
Что ж он видит; две девахи,
Без стыда, сорвав рубахи,
Лижут Бабку между ног.
Член резиновый, как рог,
В анусе ее торчит,
А Старуха то рычит,
То ревет, словно белуга.
Тут, одна ее подруга
Села Бабке на лицо.
Почесав свое яйцо,
Дед спросил: "Ну, как теперь?"
А старуха: "Пшел за дверь.
Вновь иди к своей селедке.
Можешь, кстати, выпить водки
И скажи ей, что мне надо,
Для промежности услады,
Пару крепких мужиков,
Пару плеток и оков.
Ну, по мелочи слегка.
Да, скажи, чтоб мужика
Выписала для меня,
Чтобы член, как у коня.
Понял все? Теперь иди
Назад не приходи,
Коли сделаешь не так.
Знаю ведь, что ты мудак".
Дед пошел, договорился
И обратно воротился.
Смотрит — мать твою ети!
Не проехать, не пройти.
Среди хаты Бабка раком,
Рыжий пялит ее в сраку,
Белобрысый в рот заправил,
А Брюнет в промежность вставил.
Ну и тройка понесла.
Дед спросил: "Ну, как дела?"
"Да пошел ты, старый пень,
Даже в рожу плюнуть лень, —
Ощетинилась Старуха, —
Я хочу, чтоб потаскуха,
Та, что Рыбкой ты зовешь,
Приползла сюда, как вошь,
И пусть лижет мне манду".
"Хоть убей, но не пойду, —
Возмутился вдруг Старик,
Разом перейдя на крик, —
Уж не знаешь чем заняться".
"Ты намерен пререкаться? — "
Усмехнулась тут Старуха
И, схватив его за ухо,
Мордой к полу наклонила,
Да Брюнета поманила.
Малый только пробасил:
"Зря ты, Старый, голосил".
И заправил ему в жопу.
Тут Старик, на всю Европу,
Завопил, да толку что?
Рыжий снял с него пальто,
Белобрысый вставил в глотку,
А Старуха взяла плетку.
В общем, получил по полной
И с кишкою, спермой полной,
Похромал на брег морской,
Там уселся и, с тоской,
Рыбку начал подзывать.
"Вот же так твою не мать, —
Донеслось вдруг из пучины, —
Что за сволочи мужчины.
Нет покоя день и ночь.
Ну, чего там сучья дочь,
Твоя стерва, сочинила?"
Тут у Старика заныло
И в печенке, и в заду.
Забубнил он, как в бреду,
О желании Старухи,
Чтоб ей сдохнуть потаскухе,
И просил простить его.
Не сказала ничего,
Лишь махнула подолом
И рванула напролом,
Сквозь волну, в глубины моря.
Дед, осунувшись от горя,
Похромал домой к себе.
Только подошел к избе,
Тут же подкосились ноги,
Он увидел на пороге,
Бабку с огурцом в манде.
Оглянулся, но нигде,
Не увидел мужиков.
Нет ни плети, ни оков,
Даже девок нет в округе.
Вот подходит он к супруге:
"Ну так что, седая блядь,
Доигралась, твою мать?
Верно говорит народ,
Широко раскрывши рот,
Не поймаешь ни хера.
Пусть теперь твоя дыра
Принимает огурец,
Как резиновый конец.
Говорится ж на Руси:
Много хочешь — хер соси".
Стас Маховский.