— Тебя.
— Подробнее.
Она спокойно улыбалась, глядя ему в глаза. Будто зная всё наперёд, но из мести заставляя произносить это вслух.
— Я открыл твой фотоальбом. Тот, прикреплённый к аккаунту блога. — Лицо Кирилла запунцовело ещё сильней. Непроизвольно ему вспомнилось, под каким невинным предлогом он выпросил доступ к альбому и какие снисходительные комментарии к паре снимков оставил.
— И?
— Стал просматривать твои фотографии, — выдохнул Кирилл. Почти не слыша собственных слов из-за нарастающего шума в ушах. — Вначале ту, где ты сидишь на небольших детских качелях, напоминающих внешне катапульту. Затем — ту, где ты на велосипеде.
Он облизнул опять пересохшие губы. Чем ближе дело подходило к сути, тем медленней становилась его речь.
— И что? — вновь слегка взмахнула ресницами Айнике. Интонация, размеренно-ироничная, с которой она произнесла эти два слова, отдавала нанесением последнего удара.
— Мне представилось, как… узкий клинышек велосипедного седла давит на тебя снизу. Как… — Кирилл замолк ненадолго, тяжело дыша. — Как ты наклоняешься вперёд… и клинышек этот почти вдавливает… тонкую лямочку ткани вглубь складочек твоей плоти.
Айни покачала головой.
— Как высоколитературно.
С той же лёгкой полуулыбкой она отщипнула от булки очередной кусочек и отправила его в речку.
— Тебе нравилось это представлять? — Она смотрела на Кирилла, подперев голову ладонью.
Вопрос, заданный специально, чтобы его помучить? Что ж, она имеет на это право.
— Да.
— Ты часто просматривал мой фотоальбом с подобными мыслями и желаниями? — моргнула Айнике.
Кажется, к его щекам тем временем прилила едва ли не вся кровь организма.
— К-каждую неделю.
— Но хотя бы не каждый день? — отвела взгляд Айни, кроша сладкую мякоть между ладонями.
— Поначалу… почти.
Он еле дышал.
— Вот как, — произнесла Айни. По-прежнему пристально рассматривая Кирилла, она на его глазах отправила комок сладкой булочной мякоти прямо в собственный рот. — Были, наверное, и фотографии, запомнившиеся сильнее всего? Пробуждавшие особенный букет фантазий?
Он не мог отвести взгляд от её губ, смыкавшихся вокруг комочка мякоти, от блеснувшего меж ними язычка.
— Да.
— Подробней, — она отряхнула руки.
— Меня… — Кир облизнул опять пересохшие губы. — Моё внимание привлекла одна из фотографий, изображавшая тебя в небольшом нашейном украшении с неразличимыми толком светлыми пятнышками вокруг — напоминающем ошейник с колючками. Мне представилось, что это может быть одним из атрибутов BDSM, а ты сама — любительницей развлечений такого рода.
Айни вновь негромко фыркнула, откинув голову назад и зачем-то всматриваясь в небо.
— О, даже так. — Ни словом ни подтверждая, ни опровергая высказанную мысль, она со слегка отстранённым видом вытянула ноги наперекос берегу речки. — И тебе понравилось фантазировать на эту тему?
— Очень, — признался Кирилл.
— Представляя меня, — Айнике помедлила, — покорной рабыней, ждущей кнута? Нагой и вытянувшейся перед своим господином?
— Д-да, — выдавил он.
Ощущая, как часть крови, отчаянно прилившей к лицу, покидает его, чтобы прилить к иным участкам плоти.
— Что бы ты сделал со мною тогда? Что ты проделывал со мною в подобных фантазиях?
— Многое, — с выдохом вылетело из него.
— К примеру?
Уголки её губ неумолимо приподнялись.
— К примеру… — Кирилл заглотнул побольше воздуха. Беспомощно провёл языком по губам. — Вынуждая ласкать себя… прилюдно или при наличии риска раскрытия… перед объективом фотокамеры. Полурасстёгивая одежду в общественных местах, проскальзывая под неё пальцами… проникая ладонью за металлическую молнию брюк неуловимо для наблюдателей.