Сергей неординарная личность. Умный, талантливый, добрый.., друг настоящий.., но лишь по отношению к мужикам. Я-то знаю, кто из Красивых его обидел в жизни.. Теперь он просто мстит прекрасной половине человечества, за ту боль и свою былую "слабость": Равнодушие к личности женщины — это его пожизненная борьба с неразделённой любовью.
Закуриваю снова сигарету и осознаю, что мысли быстрей и быстрей уносятся в то далёкое прошлое. Как же всё это было?
Первый интерес к маленькой Тане возник ещё в детском саду. Смешно.. Мне было 4 года, ей 5. Наши детские площадки разделяли только кусты. Мы приносили с собой в садик детские пистолеты, автоматы.. и играли в войнушку с мальчишками её группы. Из кустов постоянно доносилось "..тла-та-та-та-та.., кидь-кидь патлончик.., тла-та-та-та-та.."! Войнушка — предел мечтаний пацанят того возраста. Ну разве могло с этой "серьёзной мужской" игрой что-либо сравниться..?!
Между нашими детскими площадками, на отшибе, стоял покосившись старый дворовой туалет. Но мы боялись им пользоваться, там было темно и неуютно. Обычно, когда нужда приперала, мы бегали за это жуткое сооружение и орошали травку. Однажды, как всегда я забежал за туалет, гонимый нестерпимой нуждой, спустил короткие штанишки и мощной струёй стал сбивать букашек с полевых цветочков. Вдруг из травы раздался тонкий голосок : "Ух ты, какой красивый у тебя писюнчик..!".. И я услышал звон другой струйки. С интересом я заглянул в высокую траву откуда прозвучал приятный писк. Это была Танька. Таньку я знал не только по садику, она жила в моём дворе, но очень редко играла с детворой. Танька была одиночкой, не любила всеобщих игрищ. Ещё у неё был, как всем казалось, злобный взгляд и многие даже побаивались Таньку.., а наши девчонки придумали про неё страшилку, что Танькина бабушка ведьма.
Я закончил процесс облегчения и хотел уже вернуть штанишки на прежнее место.., но голосок пропищал снова : "Не одевай, я хочу посмотреть твой писюнчик..".. Что-то новое таилось за словами этой просьбы. "Заходи сюда, здесь как в домике..", пищал дальше голосок. Раздвинув высокую траву я шагнул в "домик". Таня была в одной маечке, панамке и босоножках. Она сидела голой попкой на своей юбочке, а трусики лежали аккуратно расправленные рядом.
— — "Вот, чуть-чуть не добежала.., письнула в трусики.., теперь сушу.."— констатировала девочка с огромными голубыми глазами.
Я уже хотел развернуться и уйти, но вдруг почувствовал, как её ручка нежно коснулась моего детско-мужского достоинства.. Я застыл от неожиданных ощущений.., так приятно мне ещё никогда не было. Хитруля-Танька сразу очевидно поняла, что это мой первый опыт получения наслаждения такой силы. Она властно, но нежно придвинула меня к себе и я растворился в сладком удовольствии ощущений. Её маленькие пальчики опробовали каждую точку моего мужского начала.. Подсознательно я понимал, в происходящем есть что-то очень запретное. Недаром воспитатели били нас по рукам, когда руки случайно, дольше обычного задерживались у этой части тела. Но почему нам это запрещали.., ведь наслаждение волшебное..? Кровь разбежалась горячим потоком по всему телу, меня словно распирало изнутри. Я почувствовал что расту.., но почему-то только там, где продолжали неистовствовать Танькины пальчики. Шум приближающихся мальчишеских голосов заставил меня на мгновение опомниться. Это небольшой "отряд бойцов" бежал устроить писо-перекур между очередными сражениями. Резко присев в высокой траве я потерял равновесие.. и оказался стоящим на коленях упираясь локтями в землю. Гыканье и звон струй, казалось никогда не закончатся. Блин.., пацаны, да чем же вас поили.., сколько можно.., валите уже.., мне неудобно так стоять! Наконец шум стих, гыканье удалилось, нас никто не заметил. Я повернул голову, посмотрел перед собой.. и обомлел! Передо мной, согнув коленки и широко раздвинув маленькие ножки, сидела Танька и улыбалась. Пальчиками одной руки она раскрывала свою "лодочку", а пальчиками другой осторожно скользила по лепесткам какого-то странно-красивого влекущего цветка. Я заворожено смотрел как ускоряются движения её пальчиков, кровь с новой силой закипела внутри тела.. Цветок как будто расцветал на моих глазах, наливался сочным цветом словно алая роза после дождя. Вдруг Танька задрожала, изогнулась и тихий сладкий стон сорвался с детских губ.. Капелька росы появилась откуда-то из глубины цветка.. и медленно стекала вниз. В голове что-то громко пульсировало.. Не знаю почему, но я потянулся к этой росинке пересохшими губами и языком смахнул эту капельку, утоляя какую-то новую жажду. Сладко-солёненький вкус застыл на моих губах. Странно.., но мне это было приятно. "Ещё-ё-ё.."— пискнул сверху голосок. Я поднял голову. Её глаза были почти закрыты, а на лице сияла всё та же улыбка.
*****
Скажу спасибо многим-многим студенткам (а работаю рядом с институтом) за их летние наряды. Вот уж точно эротичнее не бывает…
Особенно приятны (как неожиданный милый и отлично поднимающий настроение подарок) следующие моменты:
— возможность увидеть контуры груди и едва заметные очертания сосочков, прикрытые только беленькой маечкой и так мягко — восхитительно колыхающиеся при ходьбе… Пытаться точнее воссоздать, представить себе полную картину бросив лишь пару-другую взглядов…
— вид женской попки в тоненьких летних брючках, даже слегка просвечивающих… Особенно, когда обнаруживается, что трусики T-фасона и такие чудные половиночки ничем, кроме облегающих брюк не прикрыты…
А самый памятный эпизод произошел однажды в маршрутке. Я сидел напротив двери. Стройная девушка с роскошными пышными волосами до плеч, в длинной тёмной юбке встала у двери, собираясь выйти. Её попка находилась в каких-то 20 см от меня.
И тут появились яркие лучи солнца — и, представьте, юбка стала словно прозрачной!
Видны были, хотя и как бы в тени, все линии, все складочки попки. Две прелестные округлые дольки практически ничем не были прикрыты, кроме крохотного треугольника на резинке трусиков, преходящего в тоненькую ниточку, теряющуюся между половиночками!… И сквозь слегка расставленные ноги совсем рядом во всех деталях просматривался такой маленький, не шире двух пальчиков, так аккуратно, чуть-чуть выпукло и так восхитительно облегающий _интересное_ место кусочек ткани трусиков…
Проблески солнечных лучей сквозь листву деревьев при движении создавали прелестную игру света и теней… Девушка чуть переступала своими длинными ножками (ехали по неровной дороге) и, похоже, никак не догадывалась, что наблюдать все её движения рядом, как будто на ней не было юбки, было для меня огромным подарком…
Большое спасибо её за эти 40-50 секунд и за мои светлые воспоминания…
*****
Hам обоим по восемнадцать. Мы не виделись почти год. Ты так изменился, я едва узнаю бывшего мальчика в этом статном юноше, только глаза твои прежние — взгляд все тот же влюбленный. Мне льстит, что ты не забыл меня за это время, хотя наверняка у тебя уже были другие… Как когда-то, ты притягиваешь меня к себе на колени, я по старой памяти позволяю это, мы дружески болтаем, смеемся, и я вдруг чувствую, что ты хочешь, очень хочешь, но сдерживаешься, начинаешь ласкать мое лицо кончиками пальцев, проводишь рукой по моим длинным волосам… Я теряю нить разговора, мысли путаются, нужно срочно прекратить все это, пока не поздно. Вскакиваю с твоих колен, отхожу на метр, скрещиваю руки на груди. Переведя дыхание, предлагаю тебе чаю. Ты не возражаешь, просто следишь за мной своими добрыми сумасшедшими глазами, мы опять о чем-то разговариваем, но взгляды ведут свой диалог, и я вдруг начинаю чувствовать: _это_ — произойдет.
Все уже было у нас когда-то: твоя влюбленность — моя холодность, твои мольбы — мое пренебрежение, твои обиды в ответ, ревность. Странные у нас были отношения — дружба-вражда, то задушевные разговоры, то ссоры, иногда публичные на потеху одноклассникам, которые заключали на нас пари: поженимся мы или нет. Потом ты уехал, и я вздохнула с облегчением: больше не увижу тебя никогда, наконец-то ты оставил меня в покое, раз не могу полюбить, так будет лучше для нас обоих, но к этому примешивалось и сожаление: ну как же я без тебя? Потеряла друга. Только пожив без тебя, я начала осознавать свою утрату: ты знал обо мне все и любил меня такой, какая я есть, тебе можно было не врать ни в чем, ты принимал меня всякой, и теперь тебя рядом — нет.
У меня много "поклонников", всегда есть с кем весело провести время, но сердце — молчит. И вдруг, спустя год, сегодня, когда мы видимся вновь, как старые друзья, я смотрю на тебя и вдруг понимаю: ничего не окончено! Все только начинается! Господи, как страшно-то. Я боюсь, и в то же время чувствую, что созрела, я не хочу больше держать круговую оборону, я так устала от одиночества и не хочу больше сопротивляться. Я решилась.
Hаступает черный осенний вечер. В моей комнате неярко светит настольная лампа, отбрасывая блики на полировку. Я помню все до мелочей: на мне мягкая шерстяная юбка, она покалывает бедра, потому, что я сняла трусики, чтобы тебе было удобней. Hужно сделать все быстро, потому что в соседней комнате младший брат, он может обнаружить, что мы заперлись на ключ. Мы в одежде, целуемся, ты сжимаешь меня в объятьях, меня трясет от волнения. Кровать слегка скрипит, когда ты ложишься на меня, приподняв юбку. Я вся мокрая там, твой член входит легко, как нож в масло, я чувствую, какой он толстый, крепкий, готовый лопнуть от напряжения. Ты кончаешь, я смотрю на твое лицо, прямо в затуманенные, пьяные от счастья глаза, потом, уже встав, чувствую, как сперма стекает по ногам… Мы стоим обнявшись, я греюсь теплом твоего тела, прячу лицо у тебя на груди. Страна родная — мужские объятья, где можно спрятаться от всех бед… Со страхом ищу выражение равнодушия на твоем лице, но его нет, ты не выпускаешь меня из рук, целуешь щеки, волосы, шепчешь: "Я так счастлив", и я чувствую, как потихоньку начинает таять в душе лед отчуждения и нелюбви, в которых я жила.
Скоро должна прийти мать, мы одеваемся и выскальзываем из дома на темную осеннюю улицу. Чистый холодный воздух, под ногами шуршат листья. В парковой аллее среди деревьев черно, ничего не видно, только слышно, как вдалеке проезжает троллейбус. Я курю, смотрю в темноте на красный огонек сигареты, ты закуриваешь со мной за компанию, что-то внушаешь мне о том, как некрасиво девушке курить, уговариваешь бросить… Скрипит под ногами гравий дорожки, я что-то рассказываю тебе, посреди разговора ты вдруг хватаешь меня, разворачиваешь к себе и начинаешь жадно целовать… В черном небе над нами — звезды…
… В телефонной будке тепло и пахнет железом, обшарпаные стены, наши отражения на черном стекле. Ты разговариваешь с приятелем, не выпуская меня из объятий, он спрашивает, почему у тебя такой счастливый голос, ты только смеешься в ответ. Пока он что-то тебе длинно рассказывает, начинаешь целовать мою щеку, иногда ему поддакивая, и снова смеешься от счастья… Я изучаю кончиками пальцев твое такое знакомое и незнакомое лицо, прижимаюсь к тебе все крепче… И тут вдруг до меня доходит: ЧТОБЫ СТАТЬ СЧАСТЛИВОЙ, HУЖHО ПРОСТО РАЗРЕШИТЬ СЕБЕ ЭТО, разрешить — и довериться тебе. Вот и все.