Я стараюсь, как девчонка. Лижу, сосу, ласкаю руками его милую писечку вместе с яйцами. Он начинает тяжело дышать — и, как всегда, молча выстреливает мне в рот солоноватой спермой. Вкусный мой! Мой самый любимый леденец! Я целую его неопавший член, подняв взгляд.
Неумолимый Виталий жёстко смотрит мне в глаза.
— Ложись и раздвигай ноги!
Я снимаю мокрые трусы и покорно ложусь ногами к окну, вытянув руки вдоль туловища и раздвинув ноги, как буква Y.
Виталий ложится на меня. Его член касается моей отчаянно мокрой вздувшейся писечки, и на лице Виталика появляется довольная хитрая ухмылка. Я на пару мгновений смущённо прикрываю глаза под его пронизывающим, всё понимающим взглядом. Начинается. Член Виталика резко входит в меня. Толчок. Ещё. Муж откровенно жестоко трахает меня, так, чтобы мне было больно. Мне и правда больно, но я покорно молчу, разве что мои глаза выдают, что мне больно — недаром Виталий смотрит мне в глаза, и я вижу в его взгляде торжество.
Мне больно, но наслаждение накатывает на меня. Быстро, поршнем ходит внутри меня любимый член, нарочито как придётся, чтобы причинять боль, слышатся шлепки яиц по моей промежности: Ноги сводит, сводит влагалище, тело изгибается, глаза закатываются, стон исходит из меня сам собой. Муж, как всегда, молча, воткнувшись до упора между моими бёдрами, спускает в меня сперму.
Небольшая передышка.
Виталий смотрит на меня.
Его палец оказывается на моём клиторе. Играет им, иногда пальцы больно сжимают клитор, ласкают вульву, муж запускает пальцы во влагалище. Я начинаю сходить с ума. Боже, как хорошо! Стон опять сам собой вырывается из меня, спазм сводит влагалище. Хорошо!
Опять передышка.
Муж опять ласкает мои интимные складочки, тяжело дыша. Меня опять накрывает оргазм. Я уже хочу пúсать.
Но отпроситься нельзя. Наказание надо выдержать до конца.
Лаская мою писечку пальцами, Виталий, конечно, возбудился. Его член опять, как каменный.
Он загоняет его в меня до упора — и опять жестоко ебёт меня, просто избивает моё нутро своим твёрдым членом. Хочется писать. Больно. Наконец, член входит в меня до упора — и в меня изливается сперма.
Экзекуция закончена.
Виталий встаёт, неспеша натягивает трусы, застёгивает брюки, потом раскатывает рукава и застёгивает манжеты на запонки:
Начинает застёгивать рубашку.
Мой красавец. Как я люблю его!
Лёгкая улыбка появляется на моих губах.
Он замечает и её, и мой нежный взгляд.
— Почисти зубы, умойся — и принеси мне газировки, — командует мой господин.
— Какой? — тихо спрашиваю я, берясь за свои трусы.
— Грушевой, — отрезает муж.
Грушевая — его любимая. Я натягиваю трусы, более-менее привожу себя в порядок — вдруг дети увидят, — и плетусь в ванную, пописать, почистить зубы и умыться. Болит между ног, их с трудом можно свести, болит внутри. Писаю, чищу зубы, умываюсь. Ползу в кухню. Делаю стакан грушевой газировки и несу в библиотеку.
Мой строгий красавец сидит в кресле с философски-аристократично-неприступным видом. Словно сделав одолжение, берёт стакан и начинает потягивать газировку, не глядя на меня.
— Я тебя люблю, — улыбнувшись, тихо произношу я.
Виталий косится на меня.
— Ты мой родной, — снова улыбаюсь я.
Муж снова косится на меня, но его взгляд уже теплее.
Я опускаюсь перед ним на колени и, улыбаясь, кладу ему на колени голову.
Рука нежно опускается на мои волосы. Так хорошо! Я словно маленькая девочка, которую папа гладит по голове!
— Светик. Светоч мой, — нежный голос ласкает мою душу.
Я целую его руку.
С наслаждением втягиваю в себя аромат выделанной кожи, уда, табака и пачулей.
Муж ставит стакан на столик и поднимает меня к себе на колени.
— Всё равно тебя не исправить, правдорубка, — улыбается он. — Придётся регулярно ебать до боли, пока сил хватит.
Я улыбаюсь, с нежностью глядя ему в глаза, и целую его. Вкус грушевой газировки остаётся у меня во рту:
Мы неспеша выходим на улицу и пешком направляемся домой — здесь недалеко. У меня в сумочке — рецепты на прописанные доктором препараты. Живот уже тяжёлый, и мне не очень удобно идти, но надо подышать свежим воздухом, и я опираюсь на руку Виталечки, чуть отклонившись назад и немного переваливаясь. Муж заботливо посматривает на меня, и в его взгляде заметна гордость собой. Ещё бы. Пусть мы хорошо выглядим, но мне уже сорок пять, ему — сорок три. Наш ребёнок, как показали все анализы, родится здоровым. Наказание удалось на славу:) !