Свойское обращение с аудиторией всегда располагает к выступающему. Даже такому свирепо-брутальному самцу, как Петр Александрович. Мы с девчонками кивали как китайские болванчики, а он плавно переходил к нашей "распаковке".
— При входе в наш клуб всем вам было предложено раздеться. Мы с Евгением намеренно не уточняли, до какой степени это требуется делать. Давайте посмотрим, что у нас есть. Аллуша у нас повелась на полную обнаженность Евгения, сняла с себя блузочку, бюстгалтер, а потом остановилась, из сознания поступил сигнал "Стоп!". Потом Аллуша растерялась и решила оставить все как есть. За распаковку тебе 6 баллов. — Петр протянул Алле карточку с большой синей цифрой 6. — Теперь все посмотрим на Олечку. Здесь нет колгот и расстегнута блузка. 3 балла за попытку подумать. — Оля получила карточку с красной тройкой. Пришла моя очередь. Я почувствовала, что краснею. — Ну а тебе кол, дорогая. — Петр как-то не в тему ухмыльнулся, вручил мне оранжевую единицу и переглянулся хитро с Евгением.
— А какой балл максимальный? — подала голос Ольга Анатольевна, ерзая на затекшей попе.
— Вопросы в конце. — строго отрезал ведущий. — Хочу пояснить. Пока тело закрыто тряпками, пока основные зоны обмена информацией заблокированы одеждой, невозможен дальнейши процесс посвящения. Ваше либидо мешает вам думать. Поэтому, мои дорогие, сейчас доведем распаковку до конца. — Петр Александрович поднялся, размял коленки до громкого щелчка. Подошел к Алле, с напускной строгостью осмотрел клетчатый "хвост" , покачивая своей огромной сарделькой.
— Начнем с тебя, отличница. Снимай тряпки. А все внимательно смотрят, как она это проделает. Запоминаем каждое движение!
Алла поднялась и вполне спокойно расстегнула молнию юбки. Медленно начала стягивать ее с бедер вместе с колготками и трусиками. Алле пришлось наклониться, так что грудь выразительно повисла двумя восхитительными теннисными мячиками и обострилась коричневыми сосочками. Ложбинка, ах, какая ложбинка открылась взорам. Если бы я была мужиком, съела бы эти грудки без масла!
Ожидая своей очереди, я почувствовала как ядовитый холод страха зашевелился в желудке. От мысли о раздевании побежали мурашки по позвоночнику. Захотелось убежать сломя голову домой и забыть этот безумный мерзкий сон. Но тело крепко приросло к пушистому ковру.
Алла стояла по стойке смирно, руки завела назад и положила их отдыхать на попку. Ведущий не скрывал своего удовольствия. Несколько мгновений он громко сопел, не сводя глаз с ее черного пушка на лобке.
— Прелесть. Умница. Хвалю, Аллуша. — мурлыкал Петр, медленно опускаясь на одно колено и приближая мощный нос к промежности Аллы. — Ммммммм! Восхитительная прелесть! — Окончательно констатировал ведущий. Его достоинство заметно окрепло.
— Обратите внимание, коллеги, как Алла раздевалась. Она стояла к нам лицом, сняла сразу все, а не поочереди. Голова высоко поднята, движения плавные, медленные, но решительные. Кто может прокомментировать? — Петр уже поднялся с колена и расхаживал по комнате, нисколько не обращая внимания на отвердевший член, который раскачивался в такт его поворотам.
— Я могу, — включилась Ольга. С ее щек еще не сошел румянец негодования, но через глаза просвечивало смирение. — Я думаю, что:
Неожиданный хохот Евгения заставил Ольгу вздрогнуть. И замолчать.
— Олечка, девочка, ну не можешь ты думать! Как вы не поймете, дурешки, мозг ваш НЕ РАБОТАЕТ! Ты вот сейчас что-то мямлишь, а сама думаешь о члене Петра Александровича, о фаллосе, он тебе всю голову заполнил, пока ты тут сидишь.
Евгений поднялся из позы лотос и, продолжая ухмыляться, обратился ко всем девчонкам.
— Дамы, запомните, ваш мозг не думает!!! Он реагирует на сигналы по заложенной в него программе! Вашу голову с детства забивали мусором школа, родители, телевизор! Распаковка, это не только освобождение от одежды, но и освобождение от инородных, вредных программ. Ваше сознание заражено вирусами, как компьютер, который подключен в интернет без Касперского! А мы будем вас реанимировать, понятно?
Тон Евгения напоминал тон следователя, который стремится расколоть уголовника. Мы вжали головы в плечи и спрятали глаза, как нашкодившие трудные подростки.
Евгений сел в прежний лотос, а ведущий, как ни в чем не бывало, разрешил Ольге продолжать.