— Ну как знаешь. — Ирке явно не нравилось пренебрежение ее советами. — Я предупредила. .
На следующий день, около двенадцати, Светка вошла в театр. Несмотря на ее опасения, визитка произвела положенное действие. Пробегавшая мимо тетка указала ей дорогу и вскоре Светка нашла вчерашнего мужика, сидящего перед сценой со стаканом минералки в руке. И в зале и на сцене царил полумрак. Редкие слабые лампочки, не в силах разогнать его, позволяли беспрепятственно ориентироваться, но не более того.
— О, пришла все-таки! — обрадовался режиссер.
— Игорь Семенович, а что у вас темно так?
— Экономия. Мы государственное учреждение культуры, денег мало, вот и экономим на всем. Да нормально, мне все видно. Потом, если надо, поярче сделаем. Вон наверху осветитель сидит. — он ткнул пальцем куда-то вверх.
— Так что мне делать?
— Что ей делать? — переадресовал он вопрос сидящей рядом тетке.
Та полистала лежащую у нее на коленях пачку листов.
— Я думаю, Игорь Семенович, начнем со сцены изнасилования.
— Во! — повернулся он к Светке — Слышала? Сейчас тебя насиловать будут!
— Э-э-э-э… Мы так не договаривались. — Светке стало немного страшно.
— Да не бойся ты! — рассмеялся режиссер — Мы ж не какой-то там, прости господи, порнографический театр! Мы порядочное академическое заведение. К нам дети ходят. Тебя даже раздевать никто не станет… ну почти не станет.
— А. . А как же?
— Смотри, дело будет так… — начал объяснять он. — Ты с главной героиней этого спектакля — он показал тетку на сцене — идешь вон оттуда. Вон там вас ловят злодеи. — Он указал на двух мужиков, курящих неподалеку. — Героиня убегает, а тебя они ловят. Тащат вон к той тумбе, кладут на нее и держат за руки, пока тебя насилует… — он огляделся — Нет его пока, ушел куда-то. В общем, главный злодей. Заметь, Народный Артист! Ну, в общем-то, и все. Героиня потом весь спектакль мучиться будет, страдать, что тебя так подставила, ну да это уже не твоя забота. Тебе главное испугаться, а потом делать мученическое лицо. Поняла?
— Поняла… А как это… как он меня. . не раздевая?
— Светочка, ну ты же должна понимать… юбку он тебе все же задерет. Но это же не страшно, на пляже ты ведь вообще без нее ходишь?
— И все?
— Все. А, да, еще он тебе трусы порвать должен и рот ими заткнуть. Но это тоже предусмотрено — успокоил он — мы тебе для этого специальные выдадим.
Тетка рядом покопалась в какой-то коробке и подала трусики, самые простые, разрезанные по бокам и сметанные буквально в три стежка.
— Надевай.
Стесняясь, Светка натянула их на себя.
— Ты высоко не тяни, а то Леонидыч может не разобраться и с твоими вместе сорвать — подсказала тетка.
— Ну, готова? Иди, попробуем. .
С первого раза ничего не получилось. Светку, как и положено, поймали, подтащили к тумбе, плюхнули на нее животом, лицом в зрительный зал, неизвестно откуда взявшийся Леонидыч пристроился сзади…
— Нет! — недовольно заорал вдруг он. — Семеныч, ты что, не видишь? Так не пойдет!
— Ну чего тебе еще?
— Семеныч, ну ты глянь, насколько я ее ниже! Ее задница на уровне моего живота! Какое тут изнасилование? Ржать все будут!
— Ладно, сейчас придумаем… Леха!!! Принеси Леонидычу подставку какую-нибудь!
Через минуту Леха притащил какую-то квадратную деревянную штуковину. Теперь Светке приходилось стоять широко расставив ноги, чтобы не наступать на нее. Насильник взобрался на предложенную подставку, примерился и удовлетворенно крякнул.
— Ну что, доволен? — режиссер допил минералку и махнул рукой — Начали, все сначала! И еще! Светка, когда они тебя тащат, ты должна орать и сопротивляться! Поняла! Орать и сопротивляться! А то идешь… как на праздник.
Со второго раза все пошло лучше. Светка орала и брыкалась, но все равно оказалась на тумбе в той же позе. Помощники злодея держали ее за руки, растягивая их в стороны и делали зверские лица. Леонидыч занял свое место сзади. Светка почувствовала, как взметнулась юбка и твердая мужская рука дернула театральные трусики, легко разрывая их. Через мгновенье трусики оказались у Светки во рту. Один из помощников, заталкивая их, пялился на ее не прикрытую теперь задницу с белым треугольником скрывающихся между ягодиц стрингов, пока Семеныч не наорал на него. После этого все смотрели только в зал. Леонидыч покачивался сзади, изображая половой акт, а вот руки его вполне естественным образом шарили по Светкиной заднице и бедрам.
— Терпи, Светик. . — шепотом приговаривал он — Все должно быть натурально!
Светка терпела, старательно мычала и дергалась, изображая на лице страдания.
— Не верю! — кричал режиссер — Светлана, я тебе не верю! Мучений не вижу!
Светка задергалась еще больше, но не указания режиссера были тому причиной. Она ощутила, как ее трусики сдвигаются вбок, а между ног к обнажившимся половым губам прижимается нечто длинное и твердое. Она принялась вырываться всерьез, но помощники злодея честно выполняли свои обязанности, думая что это всего лишь игра. Трусики во рту не позволяли им что-либо объяснить, а приглушенное ими мычание режиссеру даже понравилось, о чем он немедленно всем и сообщил. Твердый предмет между тем, потеревшись о губки, раздвинул их и начал проникновение внутрь. Светка билась, не в силах ему воспрепятствовать, чувствуя как толстая дубина вползает в нее.