У нас "Максим" в руках,
А у вас его нет.
Но 12 пулемётов "Максим" — весьма существенный ответ. Мощные патроны 7, 62 на 54 лихо пробивали кирасы на эсэсовской груди насквозь. Полегло их тут несчитано! Но снова короткая артподготовка и ждём новой атаки. Думали с налёту взять! А хрена вам!
О, танки пошли! Впереди шесть Panz-4, затем и "троечки" с автоматическими пушками. Но недаром я со скандалом выбил зенитки-85. Парни, вот сейчас ваш выход, — прокричал я в телефон. В отличную оптику трофейной стереотрубы всё было видно, как на ладони.
Светлячок донного трассера втыкается под срез башни, вспыхивая мощным букетом тускло-фиолетовых искр. "Pz-IV" еще продолжает двигаться вперед; гусеницы еще рвут траками Крымскую землю, но он уже мертв. Окончательно — и без любых вариантов. Я отчего-то знаю это абсолютно точно. В некий совершенно бесконечно-краткий миг перед внутренним взором проносится замедленное в тысячи раз "кино" последних мгновений жизни фашистского танка: вот тупоголовый снаряд "БР-350БСП" сминает баллистический наконечник о нижнюю скулу башни и ловко проламывает крупповскую броню.
Вот расходящимся конусом разлетается сноп сколов, выбитых чудовищным, страшным кинетическим ударом с внутренней стороны брони; крошечные кусочки стали прошивают ноги сидящих в тесной трехместной башне танкистов, рикошетируют от стенок и казенника орудия. Летящая следом шестикилограммовая болванка разрывает пополам тело заряжающего, на миг окутавшееся облаком кровавых брызг. Проходит по боеукладке правого борта, сминает и рвет гильзы унитаров, сразу мгновенно воспламеняя порох. Чуть изменяет направление движения. Под небольшим углом пробивает перегородку, отделяющую боевое отделение от моторного отсека, сокрушая двигатель. Взрыв. И ещё один! И вновь горит ещё танк!
Великолепно! И тут вдруг вперёд выскочили чешские Т-38. Ну орлы — у них броня только противопульная. И опять рявкнули все четыре зенитки!
Я даже успел заметить, как подсвеченный донным трассером снаряд, в считанные мгновения преодолев четыреста разделяющих противников метров, уткнулся точнехонько по центру бронированного лба. "Тридцать восьмой" дернулся, сбрасывая и без того невысокую скорость, пока не застыл без движения. Массивный колпак верхнего люка откинулся, из башни показался танкист в черном комбинезоне. Однако выбраться наружу он уже не успел: изнутри выметнулся столб почти бесцветного пламени, башня даже подскочила на погоне, но не слетела. Ударная волна вышвырнула из люка изломанную фигурку, кучей дымящегося тряпья упавшую в десятке метров. В следующую секунду танк загорелся уже по-настоящему, окутавшись жирным черным дымом быстро вспыхнувшего бензина из развороченных взрывом баков.
*****
Нацистам явно не понравилась наша такая горячая встреча. Оставив несколько чадящих костров танков и "Ганомагов", они шустро отошли в тыл. И тут новое явление — на левом фланге "Лапотники" явно хотят отбомбиться. Но: Мы готовы! И в этот момент со стороны расположенного восточнее Ивановского часто застучали тридцатисемимиллиметровые скорострелки 61-К, пятная иссиня-голубое небо разлапистыми кляксами разрывов, даже немного похожими на грозовые тучи в миниатюре. Один из "Юнкерсов" первой пары, так и не успев набрать высоту, напоролся на прямое попадание, рассыпавшись в воздухе огненной гроздью обломков, второй успел уйти. Сбросив бомбы, оставшиеся из девятки бомбёры лихо рванули обратно. Один так смачно дымил. Вот так! Не зря я открыл все склады на станции! Без зениток нам было поплохело!
Горячий первый день битвы за Крым закончился. Наконец… Но завтра Манштейн точно вновь прикажет атаковать! Ждём этих нациков с нетерпением! Das Schicksal:
— Товарищ генерал! А Вас Мехлис ругать не будет? Или донос напишет?
Да насрать мне на него, — в запальчивости выдал я. Да знаете, о чём он со своими политруками сейчас беседует? И, подражая его голосу, выдал:
— У-у-у-у-у-ф! Пронесло, — сказал Мехлис.
— Ага, Лев Захарович, — ответил ему Ванштейн, — и меня тоже: Два раза…
И громкий хохот всего КП был мне самым чудесным пожеланием отдыха.
Девушки мои просто умнички. Видя, что я чуть не себе, искупали под душем, раздевшись до трусиков. Потом бокал коньяку и, покормив меня, почти насильно уложили спать. Да Светочка так сладко "приспала". Я просто отключился от переживаний до утра. Но вот утром: Вот так бы всю жизнь просыпаться: Чудесный минет! Да ещё и по очереди милые девушки погружают мой член в свои бесподобные ротики! Да, это точно мечта любого мужчины! Я отправился на завтрак с отличным растроением!
И, как только я отлично кончил, они стали меня одевать. Умнички! Чистый подворотничок, начищенные, как зеркало сапоги. И пожелание, конечно вместе со сладкими поцелуями:
— Мы ждём Вас, товарищ генерал! Военной удачи Вам!
Да с таким настроением, да после такого чудесного "завтрака" и сладких пожеланий от таких красавиц я готов был всю немецкую армию разбить! И Манштейну я точно всыплю! Зря я что ли столько времени к этому готовился!