Да, а на Крымском фронте, как говорится – и конь не валялся! Окопов нет, а ДЗОТов тем более нет! Вообще ненормальные тут все – в марте армия Манштейна наступать будет. 2 марта, как по директиве фюрера – орднунг есть орднунг! В чём дело? Так вот в чём дело! И как оказалось – член военного Совета фронта Мехлис запретил! Чтобы наши воины не готовились к обороне, а были готовы к наступлению. Идиот! Полный идиот! Нужно срочно ставить оборону! Крепкую оборону!
Зашёл я в разведотдел – почему нет разведданных о противнике? Так товарищ Мехлис запретил – всем готовиться к нападению. Без разведки? – точно идиот! Приказ начальнику разведотдела – срочно направить разведгруппы на мотоциклах к Чонгару. Доклад – мне вечером! Что? – нет приказа товарища Мехлиса? А командующий фронтом вам не указ! Иванов! Арестовать немецкого шпиона! Прокурор – расстрелять этого немецкого шпиона завтра. А вот сейчас – в помещение гаупвахты! Заместитель, ты не немецкий шпион? Тогда – выполнять приказ! Ишь, сразу залетали все как птицы! Вскоре сразу и моторы мотоциклов зарычали – помчались в разные стороны команды разведки. Теперь всем понятно, кто командует Крымским фронтом!
Зашёл в инженерный отдел – где план обороны? Нет – товарищ Мехлис сказал, что никакой обороны – скоро будем наступать. Иванов! – арестовать немецкого шпиона. Он не хочет строить оборону и хочет пропустить фашистов в Крым! И нечего орать, что тебе больно по почкам, завтра тебя мы расстреляем и больно не будет! Остальным – быстро топографию обороны. Завтра не будет плана – всех расстреляем! Начальника отдела на гаупвахту – расстреляем его завтра! Война идёт, а вы тут курорт устроили!
Зашёл и к Мехлису! Лев Захарович всегда был несколько лохмат, а сегодня у него свежая стрижка, хоть и короткая, но не скрывает природной курчавости. В зачесанном назад жгучем черном волосе седина пробивается робко. Лоб высокий. Выбрит тщательно. Глаза чуть навыкате, взгляд карих глаз цепкий и внимательный. Губы плотно сжаты. Уши слегка оттопырены. Руки спокойно лежат на столе. Видны красные звезды на рукавах, с красиво вышитыми на них золотой мишурой серпом и молотом. Гимнастерка шевиотовая, не очень хорошо сшитая (теперь я в этом разбираюсь) , петлицы малиновые с черным кантом. На петлицах по четыре ромба с золотой вышитой звездочкой. На груди два ордена Ленина, орден Красного знамени, орден Красной звезды и медаль "ХХ лет РККА". Еще красный флажок депутата Верховного Совета СССР на клапане левого кармана гимнастёрки.
– Лев Захарович, с сегодняшнего дня фронтом командую я. Тех, кто будет выполнять Ваши глупые приказы, я расстреляю на месте. Выполнять всем только мои приказы! У меня всё! – он сразу аж подскочил и побагровел, но мне, прямо сказать – насрать на его нервы. Хотел он что прогавкать, но я махнул рукой и вышел, не очень-то придерживая дверь. Вот сразу в отношениях с ним нужно всё поставить на свои места.
Посмотрел я у Толбухина данные – так вот почему мы постоянно проигрывали вермахту. На бумаге в составе фронта 44, 47 и 51 армии, а на деле – там только от каждой армии после разгрома Кавказского фронта по дивизии осталось. Ну и как воевать? Остаётся только застрелиться! Другого выхода я просто не вижу – ведь точно отлично обученную, отмоболизованную и опытную армию Манштейна нам никак не остановить! И что – так опять 300 тысяч погибших и пленных? Но: Память объединялась, раскрывая всё новые подробности и смыслы, ранее недоступные. Да чего уж там?
В голове генерала теперь уже фактически родилась новая личность, которая хоть и осознавала преемственность материнских объектов, но считала себя совершенно самостоятельным и таким вполне независимым явлением природы, не желающим отвечать за дела, творимые глупыми фанатиками типа Мехлиса или перепуганными или ранеными предшественниками: Пока передал данные в наш Генштаб – нет трёх армий в Крыму, пусть теперь рассчитывают только на три дивизии! А то ещё сдури потребуют, нечто вроде – из 44 армии две дивизи под Сталинград, из 51 армии – одну дивизию – в Ростов. На бумаге-то в самом Генштабе числятся аж три армии! Но на бумаге – в реале три потрёпанные дивизии!
Выделили мне домик, неплохой, в два этажа. Выпил я вечером с полного горя стакан отличного грузинского коньяку и лёг в кровать. И тут чудо – вовремя прилетевшая со мной на Ли-2 прелесть Ксюша, видя сейчас моё совершенно подавленное состояние, залезла ко мне в постель и до утра ласкала меня. Теперь у нас вагинальный секс – ведь Ксюша "выздоровела"! Кончал я по её просьбе в её великолепную попочку – восторг страсти! Какая она сладкая! Да ещё утром сладко разбудила меня прекрасным минетом – это была сказка! Так что этим утром настроение у меня было намного лучше. И я с моими охранниками поехал в Джанкой – нужно принимать маршевое пополнение. Толбухин молодчик, забил во все колокола и, пока нет 1 дивизии НКВД, требовал пополнения. Ведь морячков "безработных" полно, да и местные военкоматы призвали парней 18 лет.
Чествуют бывшего князя, который женится на молоденькой. Тамада хитрый такой тост произносит: "Давайте выпьем за нашего князя – великого человека! Он велик не потому, что вот сейчас ездит на чистокровном кабардинце – мы тоже не пешком ходим! Он велик не потому, что сохранил свой красивый прекрасный трехэтажный дом – мы тоже не в шалашах живем! Он велик не потому, что получил "Кадиллак" , на котором и сам товарищ Сталин ездит – у нас всех есть отличные машины из Америки! Он велик не потому, что взял себе невесту-красавицу на сорок лет моложе себя – мы тоже не на старухах женаты! Но только он один из всех нас сумел стать первым секретарем райкома, не будучи членом партии!" – Хохот стоял минут пять, анекдот мой сильно понравился всем. Кстати, а это именно реальный случай был! Такова ирония нашей реальности!
Мы сидели в ресторане Джанкоя и снимали сильный стрес. Ну ещё бы – сюда пригнали маршевое пополнение, а вооружить буквально нечем. И тут один старшина, услышав наши речи, подошёл и посоветовал – склады на станции. Там ещё после гражданской войны складировали всё трофейное оружие. И наше оружеие, как НЗ. Так что я этого ловкого и грамотного старшину сразу и забрал с собой и на стацию. А ему тихо премию в машине выдал – денег много не бывает. И ему должность – теперь он старшина штаба фронта. Он даже был в шоке! А что – "такая корова мне самому нужна"! Пригнал я роту охраны и семь наших грузовиков, вскрыли два склада и точно! Полно оружия и полно боеприпасов! И тут явление – комиссар станции со своими крикливыми, потными и крайне угодливыми жополизами! На фронте людей не хватает, а тут их аж трое наглых политруководителей на узловой станции. И давай вопить – нужно всё проверить, сверить, подсчитать, составить акты, затем согласовать, потом принять решение, потом доложить наверх: Да пока вы, козлы болтливые, что-то согласуете, война и закончится!
Ну комиссар всё речи орёт, а я парням – грузите оружие, никого не слушать. А что им ещё оставалось делать! Но я не стал дальше слушать этого крикливого комиссара, а пробил ему двоечку в корпус и челюсть, отобрал револьвер, после чего направил его на двух политруков, что также схватились за кобуры. А сам комиссар лежал на земле в наших ногах и, судя по безмятежной улыбке, видел третьи сны, только краснота наливалась на подбородке. Тут обоих политруков быстро скрутили мои охранники и сдали в особый отдел. А что, попытка нападения на командующего! К стенке! И мне утром доложить. Мигнул я Иванову, тот громко особисту – завтра что все знали, они точно негодяи и агенты сигуранцы. Особист похоже обалдел – он такого и не слышал. Ну и дела! Ну а у нас сейчас более важные дела – эти склады стоило вскрывать! Все! Чего тут только нет! Так что этому старшине – ещё премию!
Мы загрузили две сотни ППД, и пять сотен СВТ, потащили с собой две батареи новых сорокопяток, также батарею 37-мм зениток и десяток зенитных пулемётов ДШК. Живём! Вот только сильно я сокрушался, что брони нет. Ни танков, ни бронеавтомобилей. Но зато мы набрали в цинках более двух миллионов патронов 7, 62 на 54! Не считая боеприпасов к пушкам и зениткам! Это был просто подарок!
А продовольствие! Можно ли солдата на первых месяцах службы заставить совсем добровольно отказаться от масла? А тут склад-рефрижератор и там почти восемь тонн масла – отличный подарок! Особенно для раненых бойцов в госпитале! Они тоже не откажутся от кусочка масла.